ГЛАВА 5. ОХРАНА ГРАНИЦЫ ПРИ ПЕРЕХОДЕ ОТ ТАМОЖЕННОЙ СТРАЖИ К ВОЙСКАМ (1827—1893)

Глава 5. ОХРАНА ГРАНИЦЫ РОССИИ ПРИ ПЕРЕХОДЕ ОТ ТАМОЖЕННОЙ СТРАЖИ К ВОЙСКАМ (1827—1893)

XIXв. в истории Российской империи примечателен тем, что в его рамках в основном сложилась знакомая нам по карте (СССР до 1991 г.) территория державы. Россия окончательно утвердилась в числе европейских стран, стремившихся к первенству на Евразий­ском континенте. Этот период характеризовался движением к ин­дустриальному обществу, структурной перестройкой экономики, войнами и социальными потрясениями, что нашло отражение в де­ятельности ведомств, решавших многообразные задачи на европей­ских и азиатских границах с учетом пограничной политики Россий­ской империи.

В 1827—1893 гг. произошел переход от таможенной пограничной стражи к войскам ОКПС, что позволило более эффективно решать задачи защиты интересов государства на границе.

5.1. ФОРМИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИИ И ПОГРАНИЧНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ

На западе Российская империя к началу 90-х гг. XIX в. имела сухопутную границу со Швецией протяженностью 1217 верст, с Гер­манией— 1110, Австро-Венгрией— 1150 верст.

С конца 1810-х гг. специальные смешанные пограничные комис­сии России и соседних государств проделали огромную работу по демаркации всей западной границы от Баренцева моря до р.Прут. По каждому из участков были даны подробные описания прохож­дения линии границы на местности, пограничных знаков, составле­ны генеральные и топографические карты. Кроме внешних государственных границ в Российской империи продолжала существовать внутренняя охраняемая административ­ная граница — между Великим княжеством Финляндским и осталь­ной территорией империи. Как и прежде, наличие такой границы оправдывалось особенностями политического устройства княжества и невключением Финляндии в общую таможенную систему Россий­ской империи.

Аналогичная граница с польскими губерниями была ликвиди­рована в 1850 г. в связи с упразднением таможенной самостоятель­ности Царства Польского. Политическую автономию оно утратило еще раньше. Подавив восстание 1830—1831 гг. под лозунгами вос­становления государственной независимости Польши, император Николай I (1825—1855) отменил Конституцию 1815 г., распустил польскую армию, ввел в польских землях режим военного положе­ния. Либеральные меры во внутренней политике императора Александра II (1855—1881) привели к оживлению польского нацио­нального движения, но новая попытка освободительного восстания в 1863—1864 гг. потерпела поражение. После этого были уничтоже­ны остатки автономных государственных учреждений Польши. Император Александр III (1881—1894) взял курс на русификатор­скую политику в польском вопросе. Само наименование «Царство Польское» вытеснялось из официальных документов наименовани­ем «Привислинский край».

Особый статус на западных рубежах России сохранялся за арк­тическим архипелагом Шпицберген. Со времен средневековья его посещали русские, датские, шведские, норвежские рыбаки и иссле­дователи. В 1872 г. правительства России и Швеции условились не считать архипелаг входящим в состав какого-либо государства. Это положение было подтверждено Россией, Швецией и вновь образо­ванным в 1905 г. Норвежским государством на специальных кон­ференциях по Шпицбергену в 1910—1912 гг.

Таким образом, со второй четверти XIX в. до 1893 г. западная гра­ница Российской империи от Баренцева до Черного моря почти не изменилась. Исключение составил крайний южный участок, при­легавший к устью Дуная.

На смену желанию Александра I не отставать от Европы пришло стремление Николая I отгородиться от «гниющего Запада». Во внеш­ней политике новый император стремился установить контроль над проливами Босфор и Дарданеллы, избавиться от серьезной опасно­сти со стороны Англии, не пропускать враждебный флот в Черное море и сделать империю неуязвимой на море, ибо на суше она обла­дала подавляющим превосходством — огромной армией и необъят­ной территорией. Нарушение Турцией условий Бухарестского мира 1812 г. и Аккерманской конвенции 1826 г., которые гарантировали автономные права Дунайских княжеств — Молдавии и Валахии, поддержка Россией восстания греков против турецкого господства привели к новой/русско-турецкой войне (1828 — 1829). В ходе двух военных кампаний турецкая армия на Балканах была разгромлена, русские войска открыли себе дорогу на Константинополь. 2 (14) сентября 1829 г. в Адрианополе (Эдирне) был подписан мирный договор, со­гласно которому русско-турецкая граница стала проходить по Ге­оргиевскому руслу (гирлу) Дуная, то есть Россия получила всю Ду­найскую дельту. Учитывая, что Дунай является важнейшей водной магистралью для внутренних районов Юго-Восточной и Централь­ной Европы, российское правительство согласилось уважать свобо­ду торгового судоходства по реке, не строить в дельте укрепления и не проводить русские военные суда далее места впадения в Дунай р. Прут. Таким образом, Россия усилила свое влияние на балканс­кие страны и Турцию, а также приобрела стратегически важные территории в устье Дуная и в Закавказье.

После присоединения Грузии русское присутствие распростра­нилось по всему Закавказью. Появление здесь российской армии, казачьих войск, а затем и пограничной стражи обернулось благом для закавказских народов. Они были прикрыты надежным щитом от истребления агрессивными соседями.

Однако во второй четверти — середине XIX в. укрепление гра­ниц в Закавказье и реальное подчинение Российской империи гор­ных районов Северного Кавказа оставались в числе первоочеред­ных задач.

Кризис в русско-персидских отношениях, наметившийся с кон­ца 1810-х гг., разрешился нападением персидских войск в 1826 г. В войне 1826—1828 гг. Персия (Иран) потерпела поражение, русская армия заняла Восточную Армению, почти весь Южный Азербайд­жан. Тем не менее на мирных переговорах российская сторона выд­винула довольно умеренные требования. В Санкт-Петербурге опа­сались, что перемещение российской границы далеко на юг от р.Араке вызовет сильное противодействие Великобритании и ослож­нит для России ход одновременной войны 1828—1829 гг. с Турцией.

Туркманчайский мирный договор 10 (22) февраля 1828 г. предус­матривал передачу России Эриванского ханства по обе стороны Аракса и Нахичеванского ханства на левом берегу реки. Подтвер­ждались постановления Гюлистанского договора 1813 г. об исклю­чительном праве России иметь военный флот на Каспии. Персия безоговорочно признавала владением Российской империи всю территорию между новой русско-персидской границей, Кавказским хребтом и Каспийским морем.

Туркманчайский договор наметил общее направление русско-персидской границы от вершины Малого Арарата до Каспийского моря. Подробное описание этой границы на местности и ее демарка­ция были проведены в 1829 г. Граница проходила от Араратского горного массива, где сходились границы России, Персии и Турции, по рекам Нижнее Карасу, Араке, затем по прямой через Муганскую степь до р.Болгарчай, далее по р.Одинабазар и водоразделу Талышских гор до р.Астара и по ее течению до впадения в Каспий­ское море.

Туркманчайский договор 1828 г. завершил размежевание россий­ских и персидских владений в Закавказье. Юридически закреплен­ная им граница (около 600 верст) с незначительными изменениями сохранилась до 1917 г.

На западном участке российской границы в Закавказье точку в спорах о принадлежности Черноморского побережья поставила рус­ско-турецкая война 1828—1829 гг. (По Адрианопольскому мирному договору Россия получила побережье от устья Кубани до Поти включительно, а также стратегически важную Ахалцыхскую об­ласть на путях в Южную Грузию.

Адрианопольский договор не оставлял для Турции никаких ла­зеек для ревизии ее новой границы с Россией. Стамбул признавал все ранее сделанные Российской империей территориальные при­обретения в Закавказье. Специально оговаривалось, что земли к се­веру и востоку от новой русско-турецкой границы «пребудут в веч­ном владении Российской империи». Это условие в Петербурге трак­товали как юридическое обоснование перехода к России, помимо прочего, горных районов Северо-Западного Кавказа. В основном они были населены адыгейцами, прежде в российском подданстве не состоявшими. Следует, однако, иметь в виду, что на момент заклю­чения Адрианопольского мира 1829 г. Турция также не властвовала над ними. Строительство Военно-Сухумской дороги позволило Рос­сии присоединить в 1829 г. территорию Карачая.

Упрочив в результате русско-персидской (1826—1828) и русско-турецкой (1828—1829) войн границу в Закавказье и добившись от Персии и Турции безоговорочного признания суверенитета России на всем Кавказе, российские власти сосредоточили силы на ликви­дации самостоятельности отдельных горских народов. Горный Кав­каз представлял собой в это время своеобразный анклав, окружен­ный кордонными линиями.

По тому, как передвигалась граница, можно проследить направ­ления и интенсивность завоевания и освоения окраин России. Так, на Северном Кавказе левый фланг укрепленной линии был перене­сен с начала XIX в. к 60-м гг. с Терека на Сунжу, затем на реки Ку­бань и Белую.

Русские войска постепенно продвигались в горы. Местные пра­вители лишались власти или оказывались под контролем российс­ких военных и чиновников. Горские народы облагались податями и повинностями, практиковалось насильственное переселение с гор на равнину.

В Чечне, горном Дагестане и на Северо-Западном Кавказе сопро­тивление приобрело массовый и упорный характер. Действовал це­лый ряд факторов — жесткие меры русской администрации, кри­зис традиционного уклада жизни немалой части «горских обществ» в результате прекращения набегов на соседние области, влияние радикальных течений в исламе, проповедовавших создание ислам­ского государства и войну против «неверных».

В Чечне и Дагестане война затянулась до пленения имама Ша­миля (1859), на адыгейских землях — еще на пять лет. К 1864 г. гор­ный Кавказ окончательно вошел в состав Российской империи.

Во второй половине XIX в. произошли значительные изменения на границе с Турцией и Персией. Борьба за политическое господ­ство на Балканах и в Турции между Российской империей и запад­ноевропейскими державами — Великобританией и Францией — завершилась так называемой Крымской войной (1853—1856). На этот раз России противостояла англо-франко-турецкая коалиция, по­мощь которой оказывала и Австрия  формально сохранявшая ней­тралитет.

Война приняла неблагоприятный для царского правительства оборот. Обнаружилась военно-техническая отсталость крепостни­ческой России. Используя значительное превосходство в вооруже­нии и снабжении, войска антирусской коалиции сумели высадить­ся в Крыму и после долгой осады взять Севастополь.

Героическая оборона Севастополя и взятие в 1855 г. турецкой крепости Карс на Кавказе сорвали планы захвата всего Черномор­ского побережья России. Однако общая международная и военная обстановка оставалась для России тяжелой. Взошедший на престол после смерти императора Николая I Александр II принял решение начать мирные переговоры.

По договору, подписанному представителями Австрии, Велико­британии, Пруссии, России, Франции, Турции, Сардинского коро­левства на конгрессе в Париже в 1856 г., устье Дуная и юго-западная часть Бессарабии были переданы Молдавскому княжеству, вас­салу Османской империи, так что Россия лишилась выхода к Ду­наю (в дальнейшем его устье перешло под прямое управление Тур­ции). Из-за неточностей в географических картах разграничение этого участка затянулось до 1857 г. Россия утратила также о. Змеиный. Принципиальное значение для обороны и охраны русского Чер­номорского побережья имели статьи Парижского мирного договора 1856 г. о так называемой нейтрализации Черного моря. Согласно им Россия и Турция лишались права держать в Черном море военный флот и создавать военно-морские базы. Для охраны границ и обес­печения нужд дипломатических представительств обе стороны мог­ли использовать только по 6 военных паровых судов водоизмеще­нием до 800 тонн и по 4 легких паровых или парусных судна водоиз­мещением до 200 тонн. В отношении черноморских проливов Бос­фора и Дарданелл подтверждались условия Лондонской конвенции 1841 г. об их закрытии в мирное время для военных судов. Этот прин­цип формально оставался в силе до Севрского мирного договора стран Антанты с Турцией, заключенного после первой мировой вой­ны в 1920 г.

По инициативе Великобритании и Франции Парижский конгресс рассматривал также проблемы судоходства на Балтике и вынес постановление о демилитаризации принадлежавших России Алан­дских островов, которые располагались у входа в Ботнический за­лив. Этот режим демилитаризованной зоны сохранялся вплоть до первой мировой войны.

«Нейтрализация» Черного моря наносила большой ущерб безо­пасности южных рубежей России. Не было никакой гарантии, что в случае обострения русско-турецких отношений или под нажимом враждебных России стран султанское правительство не пропустит через проливы иностранные военные корабли или не введет в Чер­ное море свой флот из Средиземного.

В 60—70-х гг. XIX в. пересмотр итогов Крымской войны являлся одной из главных задач российской внешней политики. Еще в 1871 г. Петербургскому комитету удалось мирным путем добиться отме­ны «нейтрализации» Черного моря. Возвратить же утраченную часть Бессарабии удалось только после победы в русско-турецкой войне 1877—1878 гг.

В этой войне Россия выступила на помощь балканским народам, которые боролись за полное освобождение от турецкого владыче­ства. Поэтому в послевоенном мирном урегулировании главное место занимали проблемы политического переустройства и границ на нанах. Делая ставку на усиление российского влияния через освободившиеся с ее помощью балканские государства и опасаясь конфликта с западными державами, правительство Александра II не стремилось присоединять к Российской империи новые обшир­ные территории. Из бывших европейских владений Турции Россия по условиям Сан-Стефанского предварительного мирного договора 19 февраля (3 марта) 1878 г. приобрела только дельту Дуная и тер­риторию к югу от нее, включая порт Кюстендже (Констанца). При этом Россия обязалась использовать эти земли для территориаль­ного обмена с Румынией. Молдавское княжество, к которому по ре­шению Парижского конгресса 1856 г. перешла юго-западная Бесса­рабия, в начале 1860-х гг. объединилось с Валахией в новое государ­ство Румыния. В войне 1877—1878 гг. Румыния была союзником России и получила полное освобождение от верховной власти Турции.

В обмен на устье Дуная и Констанцу Россия возвратила южные уезды Бессарабии, утраченные в 1856 г. Итоги демаркации русско-румынской границы были зафиксированы в Бухарестском прото­коле 5 (17) декабря 1878 г. По поводу принадлежности некоторых островов на Дунае разногласия сохранились.

Победу в этой войне российское правительство использовало для улучшения стратегической ситуации на западном фланге закавказ­ской границы. По Сан-Стефанскому мирному договору Россия при­обретала Аджарию с крупным портом Батум (Батуми), мощные кре­пости Карс и Баязет в Западной Армении. Правда, Баязет и Алашкертскую долину удержать не удалось. Под давлением британской дипломатии Берлинский конгресс 1878 г., созванный европейскими державами для утверждения итогов русско-турецкой войны, оста­вил эту территорию за Турцией.

Топографическая съемка, составление описаний и демаркация русско-турецкой границы в Закавказье были проведены в 1880— 1881 гг. Граница проходила от мыса Копмуш на Черном море (23 вер­сты к югу от Батума) по горным цепям Западной Армении южнее города Артвин и западнее городов Ольты (Олту) и Сарыкамыш, за­тем по горам водораздела рек Араке и Мурат до Араратского мас­сива. Эта граница (520 верст) существовала до 1917 г.

В начале 20-х гг. XIX в. в пограничных округах Западной Сиби­ри были приняты меры к установлению «постоянных знаков» на гра­нице с землями казахов. Переход за их пределы кочевникам был запрещен, но при необходимости они могли посещать крепости, ре­дуты и форпосты. Существовавшую здесь границу российское пра­вительство считало временной, и еще в утвержденном Александром I «Уставе о сибирских киргизах» от 22 июля 1822 г. подчеркивалось, что до закрепления договорами прохождения го­сударственной границы таможенные учреждения остаются на си­бирских линиях, которые находятся в подвижном состоянии. При этом перенесение какой-либо линии было возможно лишь с разре­шения правительства.

В Казахстане в 20—40-х гг. также происходил переход от вассаль­ной зависимости к введению прямого российского управления. Этот процесс проходил преимущественно в мирных формах. Параллель­но с упразднением ханской власти в Младшем и Среднем жузах началось строительство укреплений и продвижение русских воен­ных сил в Степь. Завязались постоянные контакты с ханами и сул­танами Старшего жуза. В 1845—1846 гг. большинство правителей Старшего жуза добровольно перешли в российское подданство. Это позволило русскому командованию приступить к созданию укреп­ленных линий по Сырдарье до крепости Ак-Мечеть (Перовск, Кзыл- Орда) и от Семипалатинска до Верного (Алма-Ата).

Южные границы по-прежнему беспокоили кочевые народы, на­селявшие Северный Туркестан. Их поддерживали Бухарское, Хи­винское и Кокандское ханства Средней Азии. Попытки договорить­ся с ними о разграничении в Южном Казахстане ни к чему не при- вели,_Проникновение в Среднюю Азию велось с крайних пунктов российской территории: со стороны Оренбурга — форта Перовск и со стороны Сибири — крепости Верный. Между ними находилось пространство шириной в 900 верст, открытое для набегов коканд- цев. И с 1856 г. основной задачей русской армии стало соединение Сырдарьинской и Сибирской линий. Фронт борьбы со среднеазиат­скими ханствами протянулся более чем на 3500 верст.

В мае 1852 г. император Николай I рассмотрел предложения ге­нерала Г.Х. Гасфорда и генерал-адъютанта В.А. Перовского относи­тельно плана действий на Сибирской линии. Гасфорд предлагал воз­вести на левом фланге укрепления на р..Или и у переправы Угуз- Уткуль, соединив этот пункт с Копалом цепью пикетов, чтобы конт­ролировать торговый путь из Аягуза в Чагучак, из Копала в Кульд- эку. Однако было принято предложение В.А. Перовского высылать для этих целей подвижные отряды, так как от них больше пользы, чем от строительства укреплений. В условиях ведения боевых дей­ствий это, видимо, было более целесообразно.

В официальном делопроизводстве Российской империи казахи именовались киргиз-кайсаками или киргизами, а киргизы — каменными киргизами.

С занятием Заилийского края российские владения распрост­ранились от р. Картала до р. Чу на 380 верст и вверх по р. Или от оз.Балхаш до китайской границы на 460 верст. Такое приращение территории обеспечило защиту торговых путей, открыло новые рынки для сбыта товаров, государственная казна получила допол­нительно доходы от постоянного возрастания таможенных сборов, которые в 1848 г. составили 140 тыс. руб. серебром, а в 1852 г. уже около 270 тыс. руб. серебром.

Армия и казачьи войска прикрыли не только торговые пути в Китай, но и границу по р.Чу от крепости Верный до форта Перовск рядом военных постов. Уже в 1855 г. на Коксуском казачьем пикете на «царском мосту» сходились большие торговые пути из Копала в Верный и в Кульджу.

В 1857 г. генерал В.А. Перовский разбил кокандского хана и овла­дел долиной Сырдарьи. Местные власти поддержали предложение военных, настаивавших на более активной наступательной полити­ке. В ноябре 1861 г. генерал-губернатор Оренбурга А.П. Безик в ра­порте военному министру Д.А. Милютину предложил соединить Оренбургскую и Сибирскую укрепленные пограничные линии, счи­тая, что Россия при этом, с одной стороны, получит большую выго­ду, а с другой — надежно закроет границу.

В феврале 1863 г. Особый комитет решил перейти к военным дей­ствиям в целях соединения укрепленных линий. Александр II ут­вердил это решение. И в следующем году русские войска возобно­вили продвижение в Среднюю Азию, прерванное Крымской войной. В мае из Верного был направлен отряд в 2,5 тыс. человек для уст­ройства Кокандской линии, защищавшей вновь приобретенные тер­ритории от вторжения кочевников через пустыню. В июле — сен­тябре 1864 г. после взятия Туркестана и Чимкента эта задача была выполнена. Вся территория Казахстана оказалась, таким образом, внутри укрепленных пограничных линий.

С присоединением Казахстана перед императором Александ­ром II и его правительством встал вопрос о дальнейшей политике в отношении новых среднеазиатских соседей — Хивы, Бухары, Коканда. Главную роль в расчетах российских государственных дея­телей изначально играли политические и военно-стратегические соображения. Утвердившись в Средней Азии, Российская империя устанавливала контроль над важнейшим перекрестком путей в Индию, Персию и Китай. Исчезала возможность использовать сред­неазиатские ханства в качестве плацдарма для враждебных дей­ствий на южных российских границах. В этом отношении в Петер­бурге особенно опасались английского проникновения в Среднюю

Азию. Наконец, вместо трудной для защиты из-за характера мест­ности границы в Казахстане Россия получала труднопреодолимые естественные рубежи в горах, окаймляющих Среднюю Азию с юга и востока.

Наиболее активными сторонниками дальнейшего продвижения России на юг были военные, особенно служившие на пограничных линиях в Южном Казахстане. Дипломаты во главе с министром ино­странных дел А.М. Горчаковым возражали, предвидя неизбежное осложнение отношений с Великобританией, в сфере влияния кото­рой уже находился Афганистан.

В 1865 г. отряд генерал-майора М.Г. Черняева, сражавшийся с кокандцами на пограничной линии, без приказа из Петербурга пе­решел в наступление и овладел Ташкентом. После длительных дис­куссий в российских правительственных кругах Александр II при­нял решение о присоединении Ташкента и о продолжении военного наступления на Среднюю Азию.

В 1868 г., потерпев неудачи на поле боя, хан Коканда и эмир Бу­хары согласились на установление российского протектората. Пять лет спустя в результате русского военного похода в Хиву зависи­мость от России признал и хивинский хан. Отдельные наиболее важ­ные в стратегическом отношении земли ханств (Ташкентская об­ласть в Кокандском ханстве, Самаркандская область в Бухарском ханстве, правобережье Амударьи в Хивинском ханстве) были вклю­чены в состав вновь образованного Туркестанского генерал-губер­наторства Российской империи.

Самостоятельное Кокандское ханство существовало недолго. В 1873—1876 гг. Коканд охватило восстание. Оно было вызвано внутренними причинами, однако в борьбе за власть ряд феодаль­ных группировок и представителей мусульманского духовенства сделали ставку на разжигание антирусских настроений и призвали к «священной войне» против неверных в Средней Азии. Русские вой­ска подавили восстание, Кокандское ханство было упразднено, а его территория по указу Александра II от 19 февраля (2 марта) 1876 г. присоединена к Российской империи «в видах упрочения спокой­ствия и безопасности на границах».

Хивинское и Бухарское ханства сохранили государственную са­мостоятельность до событий 1918 — 1920 гг. в России. Режим про­тектората, оформленный договорами России с Бухарой от 23 июня (5 июля) 1868 г. и 17 (29) октября 1873 г., с Хивой от 12 (24) августа 1873 г., предусматривал отказ от независимой внешней политики, широкий доступ в ханства для российских подданных, предостав­ление им исключительных привилегий в торговле, промышленнос­ти, приобретении имущества. В дальнейшем положение дел здесь стали контролировать российские представители в Хиве и Бухаре.

Наступление на Среднюю Азию велось не только с севера, но и с запада, со стороны Каспийского моря. Российские власти стреми­лись установить надежные связи кавказских и среднеазиатских владений империи. В сравнении с дорогой через Казахстан путь через Каспий в Среднюю Азию был наиболее удобным. Построен­ная в Средней Азии железная дорога Красноводск — Ташкент пред­назначалась как раз для обслуживания этого направления.

Первый русский опорный пункт на туркменском берегу Кас­пия — порт Красноводск — был основан в 1869 г. В течение 70 — первой половины 80-х гг. XIX в. русские войска продвинулись из Красноводска на восток до Амударьи и на юго-восток до среднего течения рек Теджен и Мургаб. Многие туркменские племена доб­ровольно приняли российское подданство, но встречались и случаи ожесточенного сопротивления, например в Ахалтекинском оазисе в 1879—1881 гг. На туркменских землях было введено прямое рос­сийское управление, и они составили Закаспийскую область Тур­кестанского края.

Присоединение Туркмении потребовало определения границы с Персией к востоку от Каспийского моря. 9 (21) декабря 1881 г. в Те­геране была подписана русско-персидская конвенция о разграни­чении, устанавливавшая границу от залива Гасан-Кули по р.Атрек и далее по горам Копетдага до хребта Зири-Ку юго-восточнее Асхабада (Ашхабад). Персидская сторона отказывалась также от претензий на Тедженский оазис и Атекское предгорье, но об этом говорилось в секретной части конвенции, чтобы не раскрывать пе­ред англичанами дальнейшие планы российского правительства. После того как присоединение этих районов к России стало фактом, российские и персидские дипломаты заключили 27 мая (8 июня) 1893 г. в Тегеране новую конвенцию, которая продолжала разгра­ничение двух стран в юго-восточном направлении до Зульфагарского горного прохода, где сходились границы России, Персии и Аф­ганистана.|

Успехи России в Средней Азии вызвали крайнюю озабоченность в Лондоне. После установления российского протектората над Бу­харой 1868 г. начались долгие и трудные русско-английские пере­говоры о границе между Бухарским ханством (сфера влияния Рос­сии) и Афганистаном (сфера влияния Великобритании). Соглаше­ние было достигнуто только в конце 1872 — начале 1873 г. и оформ­лено в виде обмена нотами между внешнеполитическими ведомства­ми России и Великобритании. Границей между Бухарским ханством и Афганистаном стороны условились считать реки Аму­дарью, Пяндж, Памир от истока в оз. Зоркуль на Памире до поста Ходжа-Салех, где Амударья резко поворачивает на северо-запад. Крайним афганским владением на левом берегу Амударьи призна­вался округ Андхой, далее простиралось пространство, принадле­жавшее «независимым туркменским племенам».

Условия соглашения являлись уступкой со стороны России, по­скольку бухарский эмир владел землями не только по правому, но и по левому берегу Амударьи и Пянджа. Впрочем, и Афганистан, и Бухарское ханство нарушали достигнутую договоренность. Бухар­ский эмир удерживал территорию на левобережье Пянджа в райо­не Дарваза. Афганцы, поощряемые англичанами, в 1883 г. заняли правобережье Пянджа на Памире. Одновременно британские дип­ломаты и военные активизировали свою деятельность в северном Кашмире. Чтобы воспрепятствовать превращению Памира в зону английского влияния, русские военные отряды в 1891—1892 гг. вы­теснили афганцев на левый берег Пянджа, а также продвинулись на восток до Сарыкольского хребта.

В 1895 г. путем обмена нот между Россией и Великобританией было заключено соглашение о разделе владений на Памире к восто­ку от оз. Зоркуль до границы с Китаем. Южная граница России проводилась в основном по параллели оз. Зоркуль. Британское пра­вительство обязалось оставить полосу между этой границей и хреб­том Гиндукуша (так называемый Ваханский коридор) во власти афганского эмира, не присоединяя ее к Британской Индии и не воз­водя здесь укреплений. Подтверждались условия соглашения 1872—1873 гг. о принадлежности правого берега Пянджа Бухар­скому ханству, а левого — Афганистану.

Еще более острое соперничество развернулось между Россией и Великобританией (в Южной Туркмении. К 1885 г., заняв Тедженский и Пендинский оазисы, русские войска вышли на подступы к Герату. Здесь, в районе Кушки, произошли столкновения между Русскими и афганскими отрядами под командованием английских офицеров. 29 августа (10 сентября) 1885 г. Великобритания и Рос­сия достигли соглашения, оформленного в виде протокола о разгра­ничении российской и афганской территории на юго-востоке Турк­мении.

Граница устанавливалась от поста Зульфагар на р.Теджен (Ге- РИРУД), где отныне сходились границы России, Афганистана и Пер­сии, до точки на Амударье, где начиналась граница Бухарского ханства, намеченная в русско-английском соглашении 1872—1873 гг.

нзисы Южной Туркмении сохранялись за Россией, в то же время она уступала стратегически важный Зульфагарский горный про­ход, через который пролегал путь к Герату. Подробное описание и демаркация этого участка (около 625 верст) были проведены в 1886— 1887 гг.

Зафиксированная в русско-английских соглашениях 1872—1873, 1885 и 1895 гг. линия границы Российской империи и Бухарского ханства с Афганистаном не изменялась до 1917 г.

На Памире начиналась самая протяженная сухопутная грани­ца Российской империи с одной страной — Китаем. Она протяну­лась на 10 тыс. верст от пика Повало-Швейковского на Памире до р. Тумынцзянь в Приморье. К середине XIX в. неразграниченными оставались земли по Амуру (формально — только по нижнему те­чению, фактически — по всей реке, учитывая несовершенство Нерчинского договора), острова по Аргуни и вся территория к юго-за­паду от Саянских гор.

Левый берег Амура Китай практически не осваивал. Маньчжур­ские деревни находились только на юге Зейско-Буреинской равни­ны. В 50-х гг. XIX в. в связи с политической нестабильностью в Ки­тае (восстание тайпинов в 1850—1864 гг., англо-франко-китайская война 1856—1860 гг.)возникла угроза проникновения в бассейн Аму­ра Великобритании, Франции и США. Между тем экспедиции Г.И. Невельского в 1848—1853 гг., исследовавшие низовья Амура и открывшие пролив между Сахалином и материком, показали, что Амур может стать основной транспортной магистралью, связыва­ющей дальневосточные и тихоокеанские владения России с осталь­ной частью империи. Крымская война (1853—1856), в ходе которой британский флот атаковал русские гавани на Тихом океане, наглядно продемонстрировала уязвимость Тихоокеанского побережья России.

Ранней весной 1854 г. по приказу генерал-адъютанта Н.Н. Мура­вьева военная экспедиция из 29 офицеров и 862 нижних чинов на пароходе «Аргунь», на больших лодках и плотах прошла от Шилкинского завода до поста Мариинск и соединилась с отрядом Г.И. Невельского, а затем проплыла по Амуру, выйдя к «Великому океану». Результатом этого поистине исторического события было заключение через четыре года Айгунского трактата о «вечной друж­бе» России и Китая, определившего прохождение границы между этими государствами.

В середине 1850-х гг. власти Восточной Сибири начали создание военных постов в низовьях Амура и переселение на Амур забай­кальских казаков. Одновременно в Китай было направлено специ­альное посольство, которое, помимо прочего, должно было поставить перед китайским правительством вопрос о пограничных проблемах. В договоре об общих принципах взаимоотношений между двумя странами, подписанном в Тяньцзине 1 (13 июня) 1858 г., стороны ус­ловились немедленно исследовать неопределенные участки грани­цы и зафиксировать итоги разграничения в специальном дополне­нии к Тяньцзинскому трактату, а также сделать подробные описа­ния и карты, «которые и послужат обоим правительствам на буду­щее время бесспорными документами о границах».

Однако такая работа усилиями генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева была начата еще до заключения Тяньцзин- ского договора. 16 (28 мая) 1858 г. Н.Н. Муравьев и глава маньчжур­ской администрации на Амуре И Шань подписали в Айгуне (Хэйхэ) договор о границе, в котором пересматривался Нерчинский договор 1689 г. в отношении верхнего и среднего течения Амура, делавший шаг вперед на пути к окончательному разграничению его низовий.

Весь левый берег Амура, от слияния рек Шилка и Аргунь до ус­тья, переходил к России. Территория от р.Уссури, правого притока Амура, до моря объявлялась в «общем владении» России и Китая впредь до «определения по сим местам границы» между ними. Пла­вание по Амуру, Сунгари и Уссури разрешалось только русским и китайским судам. Жители маньчжурских деревень на левобережье Амура вблизи р. Зеи оставались на прежних местах и за соблюде­нием их прав следили китайские власти.

Айгунский договор 1858 г. был утвержден китайским и российс­ким императорами. Тем не менее вскоре китайские власти стали ставить под сомнение его законность, ссылаясь на отсутствие у И Шаня необходимых полномочий. Поэтому вопрос об Амуре, так же как и о других неопределенных участках русско-китайской гра­ницы, обсуждала в 1860 г. в Пекине новая специальная российская миссия во главе с Н.П. Игнатьевым.

Заинтересованность китайского правительства в. русской помо­щи для ведения переговоров об окончании войны с Великобритани­ей и Францией и для борьбы против тайпинов создала благоприят­ный фон для миссии Н.П. Игнатьева. 2(14) ноября 1860 г. между Рос­сией и Китаем был подписан «дополнительный» к Тяньцзинскому Пекинский договор о русско-китайской границе. Условия Айгунского договора 1858 г. были подтверждены. Западный участок грани­цы по договору был определен как самое общее направление погра­ничной линии от перевала Шабин-Дабага в Западных Саянах на юго- запад до оз. Зайсан, а затем на юг до Тянь-шаня и кокандских вла­дений, «следуя направлению гор, течению больших рек и линии Ныне существующих китайских пикетов». Местность, по которой Устанавливалась граница, была труднодоступной, практически неизученной, с населением, подданство которого сложно определялось из-за кочевого образа жизни.

Территория между р. Уссури и морем признавалась владением России. Граница здесь проходила по рекам Уссури и Сунгача, пере­секала оз. Ханка в направлении устья р.Беленхэ, затем шла по гор­ным хребтам, р. Хубиту (Ушагоу), по водоразделу между р. Хун- чунь и морем до р. Тумынцзянь. Вблизи устья Тумынцзяни Россия граничила с Кореей, находившейся до конца XIX в. в составе Китайского государства.

Китайское и корейское население, оказавшееся на отошедшей к России территории, получило по Пекинскому договору право остаться на прежних местах проживания и продолжать привычную хозяйственную деятельность.

Итоги демаркационных работ, проведенных на участке от Япон­ского моря до устья р.Уссури, были зафиксированы на географи­ческих картах, в описаниях и протоколах, которыми российские и китайские уполномоченные обменялись на посту Турий Рог в. 1861 г. и в урочище Новокиевском в 1886 г.

К недостаткам проведенного разграничения и Пекинского дого­вора 1860 г. в целом следует отнести то, что не была определена при­надлежность многочисленных речных островов на Амуре и Уссури. В то же время надо отметить принципиально важное положение, сохраняющее свое значение и для современных пограничных спо­ров. В документах демаркации 1861 г. и уточнения границы в 1886 г. было ясно установлено, что место слияния Уссури и Амура нахо­дится не у Хабаровска, а Уссури впадает в протоку Амура юго-за­паднее города.

Заключением Айгунского, Тяньцзинского и Пекинского догово­ров правительство России стремилось закрепить освоенные терри­тории и прохождение границы, создать наиболее благоприятные условия для своих купцов и промышленников, что было крайне важ­но для экономического и политического развития этого района. Не меньшее значение имело и усиление присутствия здесь русской армии и казачьих войск. Последние рассматривались правитель­ством прежде всего как созидательная сила в преобразовании края и «как охранитель государственных границ».

Делимитация и демаркация русско-китайской границы в Казах­стане и Средней Азии растянулись на три с лишним десятилетия. 25 сентября (7 октября) 1864 г. уполномоченные России и Китая по разграничению подписали Чугучакский протокол, в котором были установлены важнейшие географические ориентиры русско-китай­ской границы — вершины гор, реки и тому подобное от Западных Саян до соединения горных систем Тянь-шаня и Куньлуня, откуда начинались кокандские владения.

На основании Чугучакского протокола 1864 г. началось составле­ние описаний границы, карт, установка пограничных знаков по от­дельным участкам. Эта работа была прервана в начале 1870-х гг. в связи с событиями в пограничном с Россией Восточном Туркеста­не (Синьцзяне). Здесь произошло восстание коренного населения — дунган, уйгуров, казахов, киргизов — против китайских властей. На части освобожденной территории правитель Кашгара Якуб-бек об­разовал довольно сильное государство и намеревался в дальнейшем расширить его к северу, в направлении уже присоединенных к Рос­сийской империи земель. Чтобы помешать замыслам Якуб-бека, Петербургский кабинет в 1871 г. решил ввести войска в граничив­ший с российскими владениями Илийский край с центром в городе Кульджа. Занятие данной территории рассматривалось в качестве временной меры, хотя ряд государственных и военных деятелей Рос­сии высказывались в пользу присоединения края.

После подавления восстания в Восточном Туркестане и разгро­ма государства Якуб-бека китайской армией Россия и Китай в кон­це 1870-х гг. начали весьма трудные переговоры о границе. Россий­ское правительство хотело удержать часть Илийского края — до­лину р.Текес и Музартский перевал на Тянь-шане. Этот небольшой район имел важное стратегическое значение — через него прохо­дили кратчайшие пути между Кашгарией и Илийским краем; кро­ме того, нужны были земли, чтобы расселить жителей Илийского края, большинство которых не желало возвращаться под власть Китая.

Вторым пунктом разногласий был вопрос о бывшей границе с Китаем Кокандского ханства, присоединенного к Российской импе­рии в 1876 г. Дело в том, что Якуб-бек за время своего правления захватил несколько областей Кокандского ханства, и теперь они вместе с остальной территорией бывших владений Якуб-бека пере­шли под власть Китая.

Русско-китайские отношения рубежа 70—80-х гг. XIX в. баланси­ровали на грани войны, но в итоге в Санкт-Петербурге пошли на уступки, что нашло отражение в Петербургском договоре 12 (24) февраля 1881 г. Илийский край возвращался Китаю. За отказ от Долины Текеса и Музартского перевала Россия получила несколь­ко менее ценных пограничных районов. Русско-китайской границей на землях бывшего Кокандского ханства была признана существо­вавшая де-факто на момент подписания договора граница.

Работы по подробному разграничению во исполнение Пекинско­го (1860) договора были продолжены, но теперь, в связи с ликвида­цией Кокандского ханства, они охватывали район вплоть до Пами­ра. Итоги делимитации и демаркации границы зафиксированы в большом количестве протоколов, описаний, карт по каждому из по­граничных участков32. Точность проведенных работ различна. Наи­большая она на участках с легким рельефом. В горах Тянь-шаня и Памира граница во многих случаях устанавливалась только по кар­те, без работ на местности и постановки пограничных знаков. Тако­вы, например, участки от верховьев р. Нарынкол до перевала Не­дель (около 200 верст), от Иркештама до перевала Узбель (около 140 верст).

К югу от перевала Узбель русско-китайская граница так и не получила надлежащего юридического оформления. Не имея точных сведений о бывших кокандских владениях на Восточном Памире, российская сторона согласилась в Новомаргеланском протоколе 22 мая (3 июня) 1884 г. на формулировку, ограничивающую ее сво­боду действий на Памире. В параграфе 3 протокола говорилось, что перевал Узбель служит конечным пунктом русско-китайской гра­ницы, так как граница России поворачивает на юго-запад, Китая — на юг.

В дальнейшем, противодействуя усилению английского влияния на Памире, русские войска продвинулись южнее этого перевала и вышли на Сарыкольский хребет на Восточном Памире. В 1894 г. рос­сийские и китайские дипломаты обменялись нотами, согласно кото­рым Сарыкольский хребет признавался границей «впредь до окон­чательного соглашения по вопросу разграничения». При этом ки­тайская сторона подчеркнула, что не отказывается от претензий на Восточный Памир, ссылаясь на Новомаргеланский протокол 1884 г. Этот участок границы — от перевала Узбель до пика Повало-Швейковского и перевала Беик (около 285 верст) — был единственным не закрепленным международными соглашениями участком сухопут­ной границы Российской империи с другим государством.

Крупные изменения во второй половине XIX — начале XX в. произошли во владениях Российской империи на Тихом океане.

\В 1867 г. Русская Америка была продана Соединенным Штатам. Главной причиной продажи были крайне неблагоприятные условия освоения Аляски для русских поселенцев из-за чрезвычайной уда­ленности края и отсутствия надежных связей с остальной террито­рией государства. Все русское население Русской Америки на мо­мент продажи насчитывало около 800 человек, примерно столько же было потомков от смешанных браков с индейцами36. Столь незначительными силами невозможно было ни осваивать Аляску, ни отсто­ять ее в случае агрессивных действий со стороны США. Такой обо­рот событий был вполне возможен, учитывая возраставший с каж­дым годом поток американских колонистов на западное побережье.

Дорогостоящим и рискованным мероприятиям по удержанию Аляски правительство Александра II предпочло продажу этой территории за 7,2 млн. долл. золотом. Учитывая состояние Аляски хотя бы в конце XIX в., после открытия золотых месторождений, цена была, конечно, мизерной, но если исходить из реалий 1867 г., то аме­риканцы первоначально не давали за эти земли больше 5 — 5,5 млн. долл. и российским дипломатам приходилось даже прибегать ко взяткам.

Договор 18 (30) марта 1867 г. о продаже Аляски определял и при­надлежность островов в Беринговом проливе и Беринговом море. Русско-американская граница проходила на равном удалении меж­ду островами Ратманова и Крузенштерна, между Чукотским полу­островом и о. Св. Лаврентия, между Малыми Командорскими и Але­утскими островами. Говорилось также о том, что граница по мери­диану между островами Ратманова и Крузенштерна продолжает­ся на север, «доколе она совсем не теряется в Ледовитом океане». Это положение договора свидетельствует о принадлежности к Рос­сии о. Врангеля, местоположение которого к моменту подписания договора не было точно известно, и он в тексте не упоминался. В даль­нейшем, по мере посещения острова соответствующими экспеди­циями, о своих правах на него объявляли власти США, британской Канады. Это вынудило российское правительство выступить в 1916 г. с заявлением о том, что архипелаги Северная Земля, Новосибирс­кие острова и о. Врангеля, исследования которых активно велись в начале XX в., составляют часть российской территории.

В середине XIX в. впервые на основе межгосударственного дого­вора была определена граница Российской империи с Японией. Ин­струкции, которые получило российское посольство, отправившее­ся в Японию для переговоров в 1852 г., предусматривали установ­ление границы между островами Уруп и Итуруп на Курильских островах и по проливу Лаперуза. Таким образом, царское прави­тельство было готово признать владением Японии Южные Кури­лы, но намеревалось закрепить за Россией весь Сахалин. В 1853 г., когда в Японии еще велись переговоры, экспедиция Г.И. Невельс­кого объявила на Сахалине о переходе острова под власть России и основала там первые русские постоянные поселения.

Международная обстановка не благоприятствовала русско-япон­ским переговорам. Начавшаяся Крымская война отвлекла силы Рос­сии с Дальнего Востока. Активность на Тихом океане англо-фран­цузского флота, пытавшегося захватить в 1854 г. Петропавловск- Камчатский, требовала скорейшего урегулирования отношений с Японией даже ценой уступок.

Согласно трактату, подписанному в Симоде 26 января (7 февра­ля) 1855 г., русско-японская граница на Курилах устанавливалась между Урупом и Итурупом, как того и хотели в Санкт-Петербурге, но Сахалин российская сторона согласилась признать «неразделен­ным между Россией и Японией».

На протяжении 60 г.г. — первой половины 70-х гг. XIX в. Сахалин, находившийся в совместном управлении российской и японской администрации, заселялся русскими и японцами при поддержке соответствующих властей. Одновременно в Санкт-Петербурге тя­нулись переговоры об окончательной судьбе острова. В 1875 г. царс­кое правительство, вновь отвлеченное событиями на Балканах, по­шло навстречу японским просьбам уступить все Курильские ост­рова в обмен на отказ Японии от ее прав на Сахалин. Этот обмен был оформлен Петербургским договором 25 апреля (7 мая) 1875 г. Те­перь русско-японская граница проходила по проливу Лаперуза и между Камчаткой и о. Шумшу Курильской гряды.

Таким образом, к началу 1890-х гг. Российская империя расши­рила свои владения от Балтийского и Белого до Черного моря и За­кавказья, до границы с Турцией и Персией, от Каспия и Урала до Тихого океана и западного берега Американского континента. Фор­мирование территории России в основном было завершено. Наибо­лее значительные изменения произошли на кавказском и закавказ­ском участках, в Западной Сибири, Средней Азии и на Дальнем Во­стоке.

Следует иметь в виду, что пограничная политика российского правительства исходила и из интересов внешней торговли. С уве­личением товарооборота через границу четко проявляется стрем­ление государства черпать из этого источника средства для удов­летворения своих нужд и защитить от конкуренции собственную промышленность. Инструментом в этом процессе служила таможен­ная политика. С учетом экономических и финансовых интересов страны вносились изменения в таможенные тарифы. И если в нача­ле XIX в. на ввозимые товары были низкие пошлины, то в 1832 г. их значительно повысили. Последующие изменения тарифов, напри­мер, 1 июня 1882 г., 3 июля 1885 г. и другие носили также покрови­тельственный характер.

Российские купцы и промышленники осваивали и закрепляли новые земли, армия на юге и востоке год за годом выходила на новые рубежи, которые брались под охрану казачьими войсками и таможенной стражей.

В своей пограничной политике российское правительство не мог­ло не учитывать бурного развития экономики страны, крупных со­циальных перемен, сопровождавшихся переходом к капитализму. Отмена крепостного права высвободила производительные силы России. Укреплению российской промышленности способствовали и иностранные инвестиции, развитие внешней торговли. Таможен­ные доходы были важнейшим источником общих доходов и в зна­чительной мере покрывали расходы Министерства финансов на та­моженную (пограничную) стражу. О соотношении таможенных до­ходов с расходами Министерства финансов свидетельствуют сле­дующие данные за 1805—1880 гг. Если в 1805 г. таможенный доход составил девятую часть общих доходов империи, то в 1880 г. уже их седьмую часть.

Таким образом, таможенный доход составлял значительную часть общего дохода Российской империи, порой даже превышая расходы Министерства финансов.

Фактически до конца XIX в. на многих участках азиатской гра­ницы существовал беспошлинный ввоз товаров. Так, 24 октября 1886 г. беспошлинный ввоз товаров был введен во всех каспийских портах лишь «по свидетельствам местных начальств». Русские товары ввозились в Закавказье, Персию, Турцию, Среднюю Азию и Китай.

Со второй половины XIX в. российская внешняя политика опре­делялась стремлением сохранить позиции России как великой дер­жавы в двух направлениях: восстановлением положения в Европе после крымского поражения и неуклонным расширением своего присутствия в Азии.

Правление Александра III вошло в историю как время консерва­тивной политики без каких-либо радикальных изменений или даже умеренных реформ. Вместе с тем это был период стабильного по­ступательного развития экономики страны. В числе мер, способство­вавших торговле, назовем решение от 16 августа 1890 г. о повыше­нии пошлин действующего таможенного тарифа империи «для при­ведения его в надлежащее состояние с современными нуждами рус­ской промышленности и равномерного ограждения и оживления всех ея отраслей…». А в 1893 г. был введен двойной тариф: один — Для государств, предоставивших России право наибольшего благо­приятствования, другой — для государств, отказавших России в таком праве (надбавка составляла во втором случае от 15 до 30 про­центов). При этом правительство проводило активную таможен­ную политику. С одной стороны, оно способствовало развитию тор­говли, как это было с провозглашением трактата о торговле с Румы­нией, в котором подчеркивалось, что «торговля и судоходство бу­дут взаимно полностью и совершенно свободны». А с другой — вводило различные ограничения в интересах своих деловых людей. Так, 5 августа 1890 г. были повышены пошлины на ввозимый сахар, 28 июля 1891 г. запрещен отпуск за границу ржи в зернах, ржаной муки в связи с подорожанием и «оскудением закромов».

В 1890-х гг. продолжалось активное освоение Приамурья в тор­говом и промышленном отношении. Этому способствовала целенап­равленная переселенческая политика правительства, учитывающая его военно-стратегическое значение. Шло освоение новых террито­рий и в других регионах. Например, 19 июля 1881 г. было высочай­ше утверждено положение Комитета министров «О колонизации острова Новая Земля». Разрешалось (в виде опыта) желающим из русских промышленников селиться на Новой Земле.

Российские первопроходцы и казаки, купцы и промышленники открывали новые земли. Сотни тысяч колонистов переселялись на необжитые окраины и обустраивали их. Области, многие годы быв­шие театром военных действий, становились приграничными тер­риториями.

На смену существовавшим в ряде регионов подвижным грани­цам приходили границы, закрепленные межгосударственными до­говорами. Все это вызывало необходимость обеспечения их надеж­ного войскового прикрытия, установления таможенного надзора, поиска приемлемых организационных форм охраны и защиты ру­бежей Российской империи.

 

5.2. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ СТРУКТУР ПОГРАНИЧНОЙ СТРАЖИ
И ТАМОЖЕННОГО НАДЗОРА

 

В XIX в. пограничная политика России значительно изменилась. Это отразилось на выборе приоритетов при решении задач по за-j щите интересов государства на границе. Большинство из них реа­лизовывались Военным министерством и Министерством финансов, причем, если военное ведомство осуществляло стратегическое при­крытие границы на случай войны, то таможенная (пограничная) стража была инструментом Минфина на границе.

В конце 20-х гг. XIX в. граница на всем протяжении охранялась частями и подразделениями Военного министерства. На западном участке, кроме того, службу несла таможенная стража. Именно этот участок быстрее оформлялся в правовом отношении и обустраивал­ся, и прежде всего там, где наиболее активно действовали контра­бандисты и другие нарушители границы. Основная же тяжесть ох­раны и войскового прикрытия рубежей империи легла на казачьи войска, многие из которых были специально созданы для этой цели — Амурское, Забайкальское, Семиреченское, Уссурийское и др.

Продолжался поиск наиболее приемлемых организационных структур войскового прикрытия границы и усиления таможенного надзора. Характерно, что эту задачу два министерства решали са­мостоятельно, независимо одно от другого.

Военное министерство, как и в прошлые годы, много внимания уделяло укреплению старых и возведению новых крепостей, опор­ных пунктов и острогов на границе. Вместе с тем по мере освоения присоединенных территорий старые пограничные укрепленные линии переносились на новые рубежи.

В 1840-х гг. на восстановление и строительство крепостей было ассигновано от 2,5 до 3 млн. руб. серебром. Принимались меры к под­держанию в надлежащем состоянии 17 крепостей Украинской ук­репленной линии. К середине 1850-х гг. завершилось прикрытие границы крепостями и различными укрепленными пунктами на берегу Балтийского моря, на западном и юго-западном участках, побережье Черного и Азовского морей, в устье Днестра, в Закав­казском крае, Казахской степи и в Забайкалье.

Границы Российской империи по-прежнему прикрывали не толь­ко крепости, но и укрепленные пограничные линии — Украинская, Кавказские, Астраханские, Оренбургская, Уральская и Сибирская. Система оборонительных сооружений, крепостей и пограничных укрепленных линий постоянно видоизменялась в зависимости от политической обстановки, результатов военных действий и усилий дипломатов. Так, в 1839 г. в связи с перенесением укреплений на Военно-Грузинскую дорогу было упразднено шесть из них. В мае 1858 г. признано «бесполезным дальнейшее существование» еще трех. В связи с переходом на новые рубежи упразднили старые ук­репленные линии как утратившие свое значение. К 1861 г. вместо четырех Астраханских линий была оставлена одна. В 1862—1865 гг. военные гарнизоны сняли с Оренбургской и Ново-Илецкой линий.

Значительные изменения произошли на западном участке госу­дарственной границы с утверждением 15 августа 1827 г. Николаем I «Положения об устройстве пограничной таможенной стражи». В нем, в частности, отмечалось, что основные изменения состоят «в твердом воинском разделении стражи, в назначении воинских ко­мандиров, в точном определении обмундирования и прочих снаря­жений». По Положению руководство таможенной пограничной стражей было сосредоточено в Департаменте внешней торговли, впослед­ствии (в 1864 г.) преобразованном в Департамент таможенных сбо­ров Министерства финансов, где было образовано отделение погра­ничного надзора.

Таможенную пограничную стражу разделили на бригады, полубригады и роты, а последние — на отряды, состоявшие из конных объездчиков и пеших стражников. В результате в некоторой степе­ни она приняла вид военных частей. Всего на европейской границе было 13 таможенных округов, 4 бригады, 7 полубригад, 2 отдельные роты, несшие службу на участке 8800 верст.

Командиры бригад, полубригад и отдельных рот подчинялись начальникам таможенных округов и находились в полной от них зависимости, «как и сама стража». Командирам рот подчинялись отряды, которыми руководили таможенные чиновники — граждан­ские люди, ранее преимущественно служившие на офицерских дол­жностях в различных родах войск. Количество объездчиков и страж­ников зависело от протяженности дистанции поста. Установление способов охраны границы и принятие мер к предотвращению про­воза или проноса контрабанды входило в обязанности надзирате­лей и их помощников. Воинские начальники наблюдали за общим порядком и заведывали хозяйственной частью. Такая организация таможенной пограничной стражи была установлена на всем протя­жении государственной границы, за исключением Закавказского края и Сибири, где она имела другую структуру.

Согласно Положению 1827 г. стража комплектовалась из состава полков кавалерии и пехоты. Впервые в документе такого рода ука­зывалось на необходимость индивидуального военного обучения ее чинов. Предусматривались и другие меры приближения таможен­ной стражи к военной организации, в том числе по вооружению, об­мундированию и т.д.

В сентябре 1827 г. был введен флаг таможенной стражи — свет­ло-зеленый, с белым андреевским крестом, который вывешивался на Таможенных зданиях и судах.

Положение 1827 г. легло в основу устройства пограничной тамо­женной стражи как военной организации. В то же время она не мог­ла быть отнесена к регулярным войскам «по рассеяности оной», как писал организатор реформ министр финансов Е.Ф. Канкрин, то есть из-за рассредоточенности ее подразделений на тысячи верст вдоль границы.

26 ноября 1827 г. император Николай I утвердил предложения Министерства финансов по улучшению правового и материального 212 положения пограничной стражи. Были приняты следующие реше­ния: назначать на командные должности только офицеров, находя­щихся на военной службе; установить порядок производства офи­церов в чины за выслугу лет и особые отличия; на 40 процентов при­бавить жалованье надзирателям, их помощникам и «запасным» офицерам. В то же время было утверждено положение об инспекто­ре и вице-инспекторе пограничной стражи. Для подготовки нижних чинов и замены ими вахмистрских и унтер-офицерских должнос­тей (впервые в каждой бригаде) были созданы отдельные учебные команды конных объездчиков и пеших стражников, которых наби­рали из кавалерийских и пехотных полков. Кроме того, были разра­ботаны правила применения в службе оружия.

Департамент внешней торговли разослал на места постановле­ние с указанием, что у каждого надзирателя и помощника, вахмис­тра и фельдфебеля, а также на постах стражи должен всегда нахо­диться хотя бы один экземпляр правил, которые необходимо «чи­тать нижним чинам как можно чаще и по крайней мере один раз в неделю».

В связи с расширением прав и обязанностей командиров бригад и рот встал вопрос о назначении им помощников. Его решение об­легчалось тем обстоятельством, что таковыми во многом являлись запасные офицеры, на которых помимо службы по пограничному надзору возлагалось исполнение обязанностей адъютантов при ко­мандирах бригад.

После вступления в силу Положения 1827 г. до начала 1890-х гг. каких-либо кардинальных перемен в организации пограничной та­моженной стражи не произошло. Вместе с тем все более явственно стала проявляться тенденция перехода ее на положение военной организации. Это вытекало из необходимости усиления таможен­ного надзора и войскового таможенного прикрытия границы. При­шлось отказаться от несения службы казаками на второй линии, потому что они менее, чем нижние чины таможенной стражи, были подготовлены к выполнению специальных обязанностей, и в 1832 г. их полностью заменили пограничной таможенной стражей, на ко­торую была возложена и карантинная служба. С этого года погра­ничная таможенная стража стала называться пограничной стражей.

Ввиду крайней напряженности службы, а также в связи с необ­ходимостью выполнения дополнительных обязанностей числен­ность таможенной стражи возрастала, и прежде всего за счет чинов военного ведомства, особенно на участках интенсивного движения товаров. Так, в 1837 г. был усилен береговой надзор по Азовскому морю, который осуществлялся личным составом Керчь-Еникальского и Таганрогского таможенных округов. В апреле 1848 г. были значительно увеличены штаты бригад Рижского, Ревельского и Либавского таможенных округов. А 5 ноября 1850 г. для недопу­щения тайного провоза товаров на границе с Пруссией и Австрией была создана специальная пограничная стража в Царстве Польском. Она делилась на бригады, роты, отряды из конных объездчиков и пеших стражников.

Несколько ранее, в 1831 г., было установлено крейсирование во­енных судов на Черном (побережье Абхазии) и Каспийском морях, где несли службу таможенные суда, в том числе яхта «Марфа». С 1836 г. таможенный надзор на Азовском море стали осуществлять командиры таможенной стражи из казаков.

К началу 1859 г. на границе служили 6835 низших чинов, из них 2692 объездчика и 295 субалтерн-офицеров. Помимо этого, 4299 нижних чинов, включая 1904 объездчиков и 21 субалтерн-офицера, насчитывала погранстража Царства Польского. Через три года было принято специальное решение «Об усилении средств пограничного надзора», по которому в стражу ввели еще 1500 объездчиков и 30 офицеров.

По новому штатному расписанию от 8 сентября 1859 г. полубри- гады были переименованы в бригады.

Вначале 1860-х гг. продолжает совершенствоваться таможенная служба в Восточной Сибири. Так, в апреле 1862 г. для борьбы с кон­трабандой на границе с Китаем была создана таможенная линия, в которую вошли таможенные учреждения Восточной Сибири.

Значительное увеличение личного состава пограничной стражи сказывалось на состоянии государственного бюджета, поэтому Ми­нистерство финансов проводило реорганизации, в основном не тре­бовавшие дополнительных средств. Например, в январе 1865 г. для контроля за службой погранстражи число ротных командиров было увеличено на три единицы, но в то же время на пять человек сокра­щено количество отрядных офицеров.

Совершенствуя организационную структуру пограничной стра­жи и увеличивая ее численность, правительство приняло меры и по ее приближению к военной организации. Они затронули систему управления, комплектование офицерами и нижними чинами, про­изводство в чины и офицерские звания, порядок снабжения обмун­дированием и вооружением, увольнения, пенсионного обеспечения.

В 1846 г. по согласованию Минфина и Военного министерства был отменен запрет на руководство военными начальниками таможен­ным надзором. В соответствии с занимаемыми должностями они были обязаны контролировать несение службы чинами погранстражи. Кроме того, была повышена ответственность полковых коман­диров за ее комплектование.

Документы свидетельствуют, что в то время все более утверж­дался взгляд на пограничную стражу как на организацию, которой свойственны многие военные черты. В 1846 г. министр финансов Ф.М. Вронченко предложил Николаю I установить порядок, при ко­тором бы офицеры стражи за должностные преступления предава­лись гражданскому суду. Но император решил иначе: «Всех воен­ным судом». Эти слова говорят не только о повышении требователь­ности к начальствующему составу стражи, но и являются еще од­ним доказательством того, что Николай I смотрел на ее офицеров как на представителей военной организации.

24 ноября 1846 г. все надзиратели, их помощники и запасные офи­церы, в военное время служившие офицерами, были переаттесто­ваны в военные чины, а не служившие — оставлены в звании чи­новников. В последующем на эти должности стали назначаться толь­ко офицеры. Военнослужащим в погранстраже были присвоены чины легкой кавалерии — драгунских полков.

9 июля 1876 г. на начальников таможенных округов была возло­жена обязанность руководить военным образованием погранстражи. В округах, где была наиболее развита контрабанда, император разрешил назначать на должности начальников таможенных окру­гов генералов или штаб-офицеров с предоставлением им права ос­таваться в военном звании./Изменения в погранстраже как бы отра­зили социально-экономические процессы, происходившие в России: рост производства товаров, строительство дорог, развитие внешней торговли, увеличение таможенных пошлин. Ранее существовавшая пограничная стража, ее организация и правовое положение, фор­мы и способы несения службы оказались малоэффективными для борьбы с контрабандистами. Поэтому Министерство финансов ре­шило улучшить систему надзора за границей. По прямому указа­нию императора и по согласованию с Военным министерством погранстража сначала комплектовалась рядовыми старших возрас­тов, затем рекрутами и, наконец, новобранцами.

Безусловно, на эти преобразования оказали прямое влияние и военные реформы 60—70-х гг. В частности, реорганизация Военно­го министерства, создание в 1862—1864 гг. военных округов, сокра­щение срока военной службы с 20—25 лет до 6—7 на действитель­ной службе и до 9 лет в запасе, на флоте — соответственно до 7 и 3 лет. Произошли существенные изменения и в системе комплекто­вания вооруженных сил Российской империи. ? января 1874 г. был провозглашен Манифест о введении всеобщей воинской повиннос­ти. Все вооруженные силы страны состояли из постоянных войск и ополчения. Пограничная стража тогда еще не включалась в их со­став.

Постепенно меняется порядок ведения хозяйства в пограничной страже. Он приближается к общепринятому в воинских частях. Чины стражи начинают получать все виды денежного и вещевого довольствия. Но на отпускаемые средства им предписано заботить­ся не только о своем содержании, но и о содержании казенных ло­шадей. Это отвлекало пограничников от выполнения непосредствен­ных служебных обязанностей и не соответствовало установленным в армии правилам, согласно которым заботиться о снабжении все­ми видами довольствия обязан был начальник. Однако к такому по­рядку ведения войскового хозяйства пограничная стража перешла лишь в 1913 г.

Структурные изменения, происшедшие в пограничной страже, позволили Военному министерству рассматривать ее как войско­вую систему, исполняющую в мирное время специальные обязан­ности, а в военное — входящую на известных началах в состав дей­ствующей армии.

В 1875 г. роты погранстражи переименовываются в отделы, их командирам присваиваются штаб-офицерские звания. К этому вре­мени пограничная стража имела следующую структуру: бригада — отдел — отряд — пост. В 1882 г. специальным «Положением об упот­реблении пограничной стражи на случай войны» она зачисляется в состав вооруженных сил, оставаясь в мирное время в ведении Ми­нистерства финансов. Из этого следовало, что бригады стражи на театре военных действий немедленно поступали в полное распоря­жение командующих войсками и должны были действовать по их указанию. На основании этого положения стражу стали снабжать всеми предметами военного снаряжения, вооружением и другим имуществом наравне с армейскими частями.

В 1883 г. в целях сокращения расходов и более четкого управле­ния из 17 таможенных округов 8 было упразднено, а в 1889 г. их ко­личество сокращено до 7. В начале 80-х гг. в погранстраже уже су­ществует Балтийская крейсерская флотилия, что позволило уси­лить надзор на побережье Балтики, улучшено материальное поло­жение офицерского состава, положено начало «обеспечению суще­ствования» офицеров в отставке, стражников и их семей, создана эмеритальная касса. В 1877 г, в частях стражи начинает действо­вать армейский Дисциплинарный устав, вводятся новые бригады, открываются дополнительно переходные пункты, карантинно-та­моженные части передаются в непосредственное ведение Министер­ства финансов — в Департамент таможенных сборов.

В конце 80-х гг. на Кавказе взамен казачьей и туземной кордон­ной стражи создаются новые бригады погранстражи, устанавлива­ется пограничный надзор в Средней Азии.

2 мая 1886 г. таможенная часть Туркестанского генерал-губер­наторства передается в ведение Министерства финансов, в управ­лении Туркестанского края вводится должность чиновника особых поручений по таможенным делам, на которого возложено руковод­ство действиями местных таможенников по взиманию сборов, а так­же предупреждение и пресечение контрабанды и надзор за действи­ями погранстражи. Однако таможенный округ в Туркестане оказал­ся больше любого из таможенных округов европейской части Рос­сии и Закавказья. Поэтому 12 июня 1890 г. он был разделен на два округа: Туркестанский и Семипалатинский.

В 1880-х гг, были приняты дополнительные меры по улучшению правового и материального положения чинов погранстражи. Так, 15 марта 1885 г, издан указ о применении в погранстраже правил военного ведомства по чинопроизводству и увольнению со службы. Для пополнения некомплекта офицеров правительство ввело дол­жности субалтерн-офицеров в чинах не выше штабс-ротмистра.

В марте 1886 г, более четко определяются права чинов стражи. По утвержденному императором мнению Госсовета «О круге ведом­ственных прав, обязанностей и пределах власти начальников тамо­женных округов» последние управляют всеми находящимися там таможенными установлениями и пограничной стражей, им присва­иваются права начальников дивизий, они же распределяют кордон­ные посты и устанавливают их численный состав, порядок охраны границы и т.д. Командиры бригад непосредственно отвечают за на­дежную охрану границы, увольняют со службы, производят в ун­тер-офицеры, нижние чины и пр. В 80-х гг. XIX в./повышается эффективность обучения офицеров и нижних чинов военному делу, чтобы в мирное время иметь воен­ную организацию, которая будет вполне боеспособна в период вой­ны. В страже развертываются оружейные мастерские и лазареты. Однако, несмотря на принятые меры по приближению погранстражи к статусу военной организации, началу 90-х гг. она все еще на­ходится в двойственном положении. С одной стороны, управление ею и организация службы сосредоточены в руках гражданских чи­новников, которые, не имея духовной связи с армией и не будучи знакомы ни с воинской дисциплиной, ни с бытовой и служебной сто­ронами жизни подчиненных военных чинов, не могли успешно ру­ководить действиями погранстражи. С другой стороны, офицеры, поступившие в нее из полевых и казачьих войск, долго не могли при­выкнуть к своим новым обязанностям, к подчинению гражданским чиновникам. Кроме того, недостаточно четко были отработаны нор­мативно-правовые документы, определявшие права и обязанности чинов погранохраны, порядок применения ими оружия и др. Служ­ба пограничников осуществлялась по инструкциям, принятым в 1827 и 1829 гг., которые не согласовывались с положением страны в кон­це XIX в.  В итоге накопилась масса противоречий.

8 декабря 1886 г. при Главном штабе была создана комиссия из представителей военного ведомства и Минфина для подготовки ре­организации стражи в строевом, командном и инспекторском отно­шениях. Но так как военное ведомство рассматривало быт и службу пограничников применительно к общему воинскому порядку, без учета их специфики, то его предложения не нашли поддержки у Министерства финансов. Выводы комиссии легли под сукно. Семь лет продолжалась переписка заинтересованных ведомств, вновь этот вопрос встал очень остро с приходом 30 августа 1892 г. на пост министра финансов известного государственного деятеля С.Ю. Вит­те. Витте создал особую комиссию из чинов военного ведомства и погранстражи, которая провела четыре заседания: 19, 21, 25 и 30 июня 1893 г. На первом из них Витте напомнил о дискуссии 1887— 1889 гг. Минфина и Военного министерства о реорганизации погран­стражи на началах полного военного устройства и управления с пре­образованием ее в Отдельный корпус, независимый от Таможенно­го ведомства. В заключение министр подчеркнул, что погранстража обязана заниматься военным делом, но это не должно ухудшать специальной подготовки пограничников, имеющей важное государ­ственное значение как одного из направлений повышения профес­сионализма офицеров и нижних чинов.

На заседаниях комиссия рассмотрела четыре основных вопроса: об управлении погранстражей, о пограничном надзоре, о взаимоот­ношениях с таможенным ведомством и о воинском обучении.

По первому вопросу таможенники были против преобразований, их вполне устраивало сложившееся положение, когда таможенни­ками и пограничниками руководил один Департамент таможенных сборов. Пограничники же считали, что высокие нравственные и бо­евые качества, необходимые на границе, можно привить нижним чинам только в условиях военной организации.

По вопросу пограничного надзора таможенники настаивали лишь на улучшении контроля и строгом выполнении обязанностей чина­ми стражи. Пограничники отмечали, что руководители таможен не должны заниматься организацией стражи.

По вопросу взаимоотношения стражи с таможенным ведомством представители последнего считали, что все наиболее важные про­блемы могут быть решены на основе существующих положений. Пограничники же подчеркивали, что им приходится действовать в обстановке почти военной. Служба нижних чинов труднее, чем в пехотных полках. Почетная роль пограничника — «быть гвардией отечества и в мирное, и в военное время», поэтому так важна само­стоятельность пограничной стражи, а с таможенниками «следует взаимодействовать, и только».

По вопросу военного обучения таможенники настаивали на спе­циальной, а не на военной подготовке, считая, что увлечение воен­ным делом пойдет в ущерб охране границы: «строевая подготовка и военное обучение — дело показное». Пограничники утверждали, что военное обучение положительно сказывается на пограничном над­зоре, а таможенные чины «абсолютно некомпетентны и не имеют представления о военном обучении».

Эти различные точки зрения были доложены С.Ю. Витте това­рищем министра финансов тайным советником А.П. Иващенковым, а решение вопроса перенесено в Государственный совет, который учел явное отличие пограничной стражи от сухопутных полевых войск, ее особое назначение для охраны государственной границы в таможенном, политическом и полицейском отношениях. Особая организация означала включение двух родов войск: пехоты и кава­лерии, отсутствие возможности сосредоточиваться в крупные во­енные единицы.

15 (27) октября 1893 г. Александр III подписал указ правитель­ствующему Сенату, по которому из состава Департамента таможен­ных сборов был выделен Отдельный корпус пограничной стражи (ОКПС), оставленный в составе Министерства финансов. Для обес­печения единства ОКПС и лучшего согласования деятельности с таможенными учреждениями руководство ими было сосредоточе­но в одних руках — министра финансов, шефа ОКПС. Им стал С.Ю. Витте. Таким образом, создание ОКПС завершило переход от таможен­ной стражи к войскам. Этот процесс занял около 70 лет, полных противоречий и драматических событий. Россия пережила последствия Отечественной войны 1812 г., было отменено крепостное право, про­ведены реформы, закончилось формирование территории империи и ее границ.

Одним из важнейших направлений надежного войскового при­крытия границы и осуществления на ней таможенного надзора был поиск наиболее приемлемых организационных структур. На этом пути встречались серьезные трудности: менявшаяся политическая обстановка и экономическое положение страны, освоение новой гра­ницы, неоформленность в правовом отношении ряда ее участков и др. Сказывались и догматические взгляды в подходах к охране гра­ницы. И все же с каждым годом в пограничной страже происходили изменения, приближавшие ее к положению ведомства, в основе ко­торого лежат военные начала.

Становление новой организационной структуры осуществлялось на западной границе. Отныне одно ведомство — Министерство фи­нансов — отвечало за охрану границы и осуществляло таможенный надзор. Преимущество такого подхода в то время было очевидным, ибо давало возможность иметь на границе одного хозяина, наладить четкое взаимодействие с другими ведомствами, более квалифицированно, из единого центра руководить пограничниками и таможен­никами, которые защищали экономические интересы государства, что в XIX в. было основной задачей на границе.

Таможенная цепь и стража, таможенная стража, таможенная пограничная стража, пограничная стража, войска пограничной стражи — такова эволюция, в ходе которой оформилась необходи­мая структура.                       

Вместе с тем в конце века задачу по охране границы в других регионах решали части и подразделения регулярной армии и ир­регулярных соединений. Встал вопрос о том, чтобы войска ОКПС взяли на себя охрану всей границы империи. Решить его тогда по­мешали русско-японская и мировая войны, революции 1905— 1907 гг. и 1917 г. Лишь при советской власти проблема получила свое логическое разрешение.

 

5.3. СЛУЖЕБНО-БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО ОХРАНЕ ГРАНИЦЫ

 

Служба по охране Государственной границы Российской импе­рии со второй четверти XIX в. проходила в сложной обстановке. Эко­номические и политические процессы в мире, государстве и обще­стве накладывали свой отпечаток на положение дел в приграничье, где «горячих точек» и в то время было немало. Стремительное развитие промышленности, введение новых та­моженных тарифов сопровождалось нарастанием контрабандного промысла. Это занятие для жителей приграничья было делом не только доходным, но и практически безопасным. Большинство контрабандистов при виде стражников и объездчиков не терялись, а наоборот, вели себя подчеркнуто вызывающе, не подчинялись их требованиям, угрожали, иногда даже оружием. Дело доходило и до вооруженных нападений на пограничные наряды. Особенно часты­ми были столкновения на западном участке границы.

Вольнонаемные объездчики и казаки не справлялись с охраной границы в таможенном отношении. К тому же нередкими были слу­чаи, когда лица, охранявшие границу, сами способствовали тайно­му провозу контрабандных товаров, пропуская из-за кордона це­лые караваны.

Правительство вынуждено было принять дополнительные меры для активизации борьбы с коррупцией и усиления охраны грани­цы. Так, в 1827 г. впервые создается резерв для маневрирования силами. Из части объездчиков на ряде участков границы выделя­ются подвижные колонны от 6 до 10 человек во главе с «надежным офицером» для борьбы с контрабандистами и «внушения им стра­ха».

Однако положение на ряде участков границы все же оставалось сложным, особенно на суше, на побережье Балтийского моря, в Кур­ляндии, где контрабандисты по-прежнему «отваживались на на­сильственные действия». В связи с этим 25 марта 1839 г. император Николай I издал указ «Об усилении мер борьбы против контрабан­ды», в котором, в частности, значительно повышалось вознаграж­дение за поимку нарушителей, расширялась пограничная черта до 30 верст и т.д.

В 1848 г. усиливается охрана границы в Рижском, Ревельском и Либавском округах, где обстановка была достаточно напряжена и в политическом отношении: появились новые обстоятельства, оказы­вавшие все большее влияние на дела погранстражи. В докладной записке Министерства финансов Николаю I отмечалось, что нару­шители границы способны заниматься контрабандой оружия.

На Балтийском море службу несла Балтийская крейсерская фло­тилия — «морской надзор», окончательное формирование которой было закончено в 1873—1874 гг. Три паровые шхуны и пять паро­вых баркасов этой флотилии были частью морского флота и нахо­дились «как бы в постоянной командировке». Помимо этого все суда военного флота императорским указом обязывались оказывать по­граничникам «всякое возможное содействие по преследованию и задержанию контрабанды и ее провозителей». Флот имел своих на­блюдателей для тесного взаимодействия с погранстражей.

Служба на западной границе значительно осложнялась во вре­мя восстаний польского населения. Так было и в 1862 г. События на­чались 10 января, и русское командование распорядилось свести 90- тысячную армию в несколько больших отрядов, оставив без защи­ты многие города. Вся тяжесть борьбы с повстанцами в первое вре­мя легла на пограничную стражу (около 3 тыс. человек). После по­давления восстания потребовалось несколько лет для восстановления разрушенных постов, налаживания охраны границы на этом участке.

Побережье Черного и Азовского морей охранялось таможенной стражей, Черноморским и Азовским казачьими войсками, которые для службы на кордонах выставляли третью часть своих конных и пеших полков, ежегодно сменявшихся. Так, в 1820 г. на кордонах размещалось 3429 казаков. Кроме того, на побережье вели наблю­дение за морем, пресекали контрабанду и задерживали людей, пы­тавшихся высадиться на берег, 200 объездчиков и 20 надзирателей и их помощников.

В охране этого участка границы произошли некоторые измене­ния с выходом указа от 13 сентября 1837 г. «Об учреждении берего­вого надзора по Азовскому морю». В частности, была снята погра­ничная стража по берегу моря и вместо нее создан таможенный бе­реговой надзор из 16 постов (по 4 человека в каждом); из казаков Азовского войска образована 21 команда для крейсирования вдоль восточных берегов Мингрелии, Самузакани и Абхазии между Ре­дут-Кале и укреплением св. Николая. Большинство команд состоя­ло из 24 человек. Каждой руководил штаб-офицер. Смена казаков проводилась один раз в три года в половинном составе «для скорей­шего обучения опытом». Во время Крымской войны казаки Черно­морского войска участвовали в защите Севастополя и несли служ­бу на кордонах. Крайне напряженной была кордонная служба казаков на Север­ном Кавказе. Еще с весны 1783 г. границей на юге России стала р. Кубань, и русские укрепленные редуты и бекеты донских каза­ков передвинулись на ее правый берег. Здесь проходил путь в За­кавказье, который тянулся от земель Донского войска вдоль кавказской укрепленной линии, где стояли казачьи кордоны и пикеты. Они располагались на расстоянии 5 верст друг от друга. Борьба за безопасность путей сообщения с Грузией переросла в войну с неко­торыми горскими народами, которая длилась более 40 лет.

С начала создания Кавказской кордонной линии «приходившие полки» (Донского казачьего войска и других) менялись через два- три года, а Кубанское, Терское, Черноморское и другие казачьи вой­ска несли службу бессменно. Казаки обустраивали линию границы от Дона до Грузии. Линия была разбита на шесть директив (участ­ков), в каждой из которых имелось по одному-двум главным резер­вам, расположенным в крепости. Казаки находились в укрепленных крепостях и станицах, в опорных пунктах. Каждое укрепление име­ло постоянный гарнизон, кавалерийский резерв и артиллерию. Обычно гарнизон крепости составляли две пехотные роты при од­ном орудии. На всей кордонной линии, на удалении от 3 до 5 верст друг от друга, стояли «извещательные» казачьи посты, которые вели наблюдение, охраняли линию и отражали нападения мелких групп горцев. Но казачья стража, расположенная в одну линию, не имела у себя в тылу ни отдельных внутренних постов, ни летучих отря­дов, ни контрольных пунктов или рогаток. Казаки надеялись только на помощь своих станичников.

По существу, жизнь казаков на кордонных линиях проходила в условиях постоянной готовности к бою. Они выставляли «залоги» (засады, секреты) между станицами, батареями, постами, бекетами, высылали разъезды. И очень часто, вернувшись домой и не ус­, пев даже расседлать коня и снять с плеча оружие, вынуждены были вновь являться на службу для отражения нападения горцев на по­граничное селение или кордонную линию. Для противодействия гор­цам нередко у кордонных постов и застав сил не хватало, и прихо­дилось поднимать все население станиц, включая стариков и под­ростков.

Кавказские укрепленные линии сыграли важную роль в защите российских границ на юге страны, особенно во время русско-турец­ких, русско-персидских войн и в Крымской войне (1853—1856), слу­жили непреодолимой преградой для войск противника.

После войны в Крыму царское правительство активизировало наступление против горцев. С назначением в 1856 г. главнокоман­дующим русскими войсками на Кавказе князя А.И. Барятинского продолжилось активное наступление в глубь гор. В 1863 г. была занята территория между реками Белая и Пшиш, а к середине апре­ля 1864 г. — все Черноморское побережье Кавказа от Навигинского и до р. Лабы{24 мая 1864 г. с захватом урочища Кбааде (Красная Поляна) — последней базы черкесов —завершилась Кавказская война, хотя фактически военные действия на ряде участков продол­жались до конца года. Побежденная, но не покоренная часть горско­го населения постоянно следила за казаками, часто нападала на ста­ницы, не давая покоя ни днем, ни ночью. Казакам трудно было за­ниматься земледелием, они жили в городках и станицах как в осаде, питались большей частью казенным провиантом, доставленным под конвоем, и даже за водой к речкам выходили с вооруженным прикрытием. Но постепенно, «с замирением края», положение нор­мализовалось, кордонные линии потеряли значение пограничных, с них снимались казачьи войска, чья служба теперь большей час­тью проходила за Кавказским хребтом.

Граница по побережью по-прежнему находилась под охра­ной казачьих войск. Между Геленджиком и Гагаринским мысом (258 верст) размещались две сотни казаков Кубанского войска. И лишь летом 1892 г. этот участок побережья был занят подразде­лением пограничной стражи, а казаки перешли в Карскую область.

[На смену кордонной страже, созданной для воспрепятствования распространению чумы из Турции, в 1827 г. на охрану границы были поставлены 100 донских казаков под руководством одного штаб- и пяти обер-офицеров. Они заняли участок от Сурама до Александрополя, выставив посты через каждые 10 верст. Одновременно на посту службу несли четыре казака и шесть местных жителей. Далее, до Арарата в Армянской области, кордонная линия охранялась казачьими пограничными пикетами и местными жителями под ру­ководством штаб-офицера и пяти обер-офицеров. Они не допуска­ли общения жителей России с приграничным населением сопредель­ной территории и провоза контрабандных товаров.

С июня 1831 г. стража, состоящая из карантинно-таможенных объездчиков была расположена на 60 разъездных постах по четы­рем дистанциям: Черноморской, Турецкой, Персидской и Каспийс­кой. Службу на ней несли 166, а с 1867 г. — 450 человек.

В 1832 г. на пограничных кордонах стояли донские казаки, тамо­женные объездчики и записанные в стражу местные жители. С уве­личением казачьих команд на постах граница с Турцией и Персией охранялась только ими. Таможенные посты вначале располагались далеко от постов кордонной стражи, а с 1836 г. таможенные объезд­чики стали размещаться на кордонах для совместных с ними разъез­дов и ведения наблюдения за границей. К 1843 г. число кордонных постов достигло 184 на расстоянии в 1409,5 версты. Казаки охраняли границу от поста св. Николая на Черном море до Астаринского поста на берегу Каспийского. С 4 мая 1847 г. кордонная стража по службе была подчинена карантинно­таможенному начальству, а казакам на границе с Персией оказы­вали помощь нукеры (чепары) из жителей Ленкоранского уезда. Часть из них по очереди размещалась на постах, остальные состав­ляли команды и перекрывали зимой дороги и тропы, чтобы не до­пустить перехода границы нарушителями, а также вели разведку.

На границе с Турцией в Озургетском уезде службу разъездами несла сотня гурийской милиции. Она располагалась по Гурийской кордонной линии на постах и пунктах под руководством уездного начальника. Казачьи посты служили милиции укрытием от непого­ды, местом для отдыха и опорными пунктами при вторжении нару­шителей.

С 1849 г. кордонная стража стала нести службу по новой инст­рукции, изданной на основе сенатского указа «О устройстве в За­кавказском крае кордонной стражи». Так как весь Закавказский карантинно-таможенный округ состоял из четырех дистанций, то и кордонную линию разделили на четыре дистанции: Редут-Калевскую, Александропольскую, Нахичеванскую и Бакинскую. Руково­дили кордонной стражей кордонные командиры, то есть казачьи полковые командиры и их помощники по преимуществу из отстав­ных штаб- и обер-офицеров.

Казаки и таможенники в охране границы опирались также на помощь закавказской земской стражи (2017 человек), которая не­сла постовую и конвойную службу. Ее посты по 10 — 20 человек располагались вблизи границы и конвоировали транзитные транс­порты с иностранными товарами от границы до таможен, развози­ли корреспонденцию, охраняли таможенные кассы и пакгаузы.

Охрана закавказского участка границы еще более усилилась пос­ле объявления в 1865 г. Кавказа и Закавказья вполне подчиненны­ми русскому владычеству» гостями Российской империи. В 1870 г. здесь на сухопутном участке уже имелось 209 постов, расположен­ных на пяти линиях на расстоянии в 1322,25 версты. Донские каза­ки были заменены пятью полками и одной пешей ротой Кубанского казачьего войска: 128 офицеров, 331 урядник, 4908 казаков и др.

Обстановка на границе здесь по-прежнему оставалась сложной. Постоянные набеги хорошо организованных и вооруженных банд часто заканчивались ранениями и убийством чинов пограничной стражи и казаков. Поэтому Военное министерство в 1891 г. усилило кавалерийские части, большинство которых было расположено в Карской области. Пограничную стражу в основном сосредоточили на персидской границе, границу с Турцией охраняли казачьи полки.

Астраханские казаки несли службу по берегу Каспийского моря, р. Ахтубе, по Елтонской и Узенской линиям и содержали кордон­ные посты по берегу Волги и в калмыцких улусах. С переходом в 1801 г. в русское подданство Младшего жуза и разрешения казахам жить на правобережье р. Урал и в приволжских степях потребова­лись дополнительные меры по охране речного и морского участков.

На 1 января 1894 г. действительную полевую службу несли 81 офицер и 2418 нижних чинов Уральского казачьего войска на фор­постах и разъездами за р. Урал. Еще в 1830-х гг. было признано наи­более целесообразным выдвижение русских поселений вглубь сте­пи по всей Оренбургской линии от Урала до границ Сибири за 15 верст. Но со строительством Ново-Петровского, Раимского и других укреплений Оренбургскому войску пришлось вступить в борьбу с давним противником — хивинцами, которые были разгром­лены в 1848 г. Оренбургский край стал опорной базой для русского продвижения в Среднюю Азию, а Оренбургское войско — резервом российской армии.

В 1845 г. Оренбургская линия была перенесена вперед, на реки Иргиз и Тургай, в 1847 г. она достигла Аральского моря, а в 1853 г. русские аванпосты продвинулись к берегам Сырдарьи. Кордонную линию казаки охраняли здесь во взаимодействии с Сибирским ли­нейным казачьим войском.

В 1820—1830-х гг. русские пограничные посты постепенно про­двинулись на 600—700 верст и достигли Голодной степи. Казахские орды стали постепенно переходить в российское подданство.

В 1835 г. в Сибирском линейном казачьем войске было 10 полков, насчитывавших 849 урядников и 6860 казаков, из которых на поле­вой службе находились 561 урядник и 4284 казака. Однако числен­ный состав перестал соответствовать потребностям службы, когда протяженность охраняемого участка достигла более 2000 верст.  И все чаще казаки уходили далеко и надолго от своих постов в степь.

С 1846 г. Сибирское войско стало охранять Сибирскую линию на всем протяжении и нести таможенную службу на рубеже Казахс­кой степи.

После покорения Россией Кокандского и Бухарского ханств ох­рана границ приобретенных земель Туркестанского края с 1870 г. и в Закаспийской области с 1881 г. осуществлялась в основном пехот­ными полками и казаками.

Самые дальние границы России лежали за Иртышем, Енисеем и оз. Байкал. От Памира и до Тихого океана были расположены казачьи станицы и деревни переселенцев. Границу охраняли Забайкаль­ское, Амурское и Уссурийское казачьи войска.

Еще в 1818 г. по распоряжению Н.Н. Муравьева были выставлены постоянные военные посты на побережье Тихого океана, чтобы за­щищать русское Приморье от посягательств европейских держав и Америки, стремившихся колонизировать Дальний Восток.

И если в начале XIX в. дальневосточная граница охранялась от­дельными отрядами казаков, то уже в 1851 г. для этой цели было со­здано Забайкальское казачье войско.

3 апреля 1862 г. специальным положением в Восточной Сибири охрана таможенной линии до образования таможенной стражи была возложена на отряды местных казачьих войск, которые подчиня­лись местному таможенному начальству и были обязаны не допус­кать контрабандного провоза товаров с китайской стороны.

Строительство Транссибирской магистрали, введение в ряде пор­тов, городов и приморских областей, изолированных таможенной границей, режима порто-франко (беспошлинного ввоза и вывоза товаров иностранных государств) способствовали, с одной стороны, развитию торговли с Китаем, а с другой — усилению контрабанды. Китайцы скупали похищенное с приисков золото, торговали амери­канским керосином и спиртом, сбывали за границу шкуры лоша­дей, пушнину, рога изюбра.

До 1898 г. большую часть участка по Амуру и Уссури охраняло Амурское войско, которое к тому же решало и таможенные задачи, выполняло функции воинского караула и задерживало контрабан­дистов.

На границе по наезженной тропе через определенные промежут­ки времени, сменяя друг друга, проезжали конные казачьи разъез­ды. В сумерки, в туман в особо опасных местах казаки устраивали засады по два-три человека. Выполняли они и другую не менее важ­ную задачу — охраняли свои станицы от нападения хунхузов.

В 1889 г. из состава Амурского казачьего войска было выделено Уссурийское войско. Его численность увеличили за счет переселе­ния казаков из Донского, Забайкальского и Кубанского войск, крес­тьян центральных губерний, из Сибири, а также за счет уволенных из армии. Войско занимало территорию в 800 верст от Хабаровска До верховья р. Суйфун по течению рек Уссури, Сунгари, западному и южному берегу оз. Ханка, по границе с Китайской империей.

Служба Уссурийского казачьего войска имела свои особенности, связанные со спецификой участка, разбросанностью казачьих поселений по правому берегу Уссури на значительном расстоянии друг от друга, слабостью охраны и обороны каждого поселка, относитель­ной малочисленностью населения. Эти особенности учитывались при расстановке постов (кордонов) вдоль линии границы. Так, между Зеньковской и Ново-Михайловским было установлено пять постов на расстоянии 6—7 верст один от другого и преимущественно на возвышенных местах для наиболее эффективного наблюдения за местностью. Однако посты рассматривались не только как часть системы охраны или контроля за линией границы, но были и опор­ными пунктами русских властей, точнее местной администрации. Например, при установлении поста в урочище Има-Рауз предус­матривалось, что он должен служить «ближайшим блюстителем порядка для китайского населения» и охранять русских со стороны слабо защищенного правого берега Уссури.

Охрана участка осуществлялась в основном разъездами и наблю­дением за местностью, прилегавшей к границе. Между постами была налажена связь пешими и конными посыльными. Кроме того, на каждом посту стояли обмотанные просмоленной ветошью сигналь­ные столбы, которые в случае опасности зажигали. Станичные ата­маны получили указание войскового правления разъездами вести постоянное наблюдение за границей, а всему населению соблюдать осторожность при поездках в пограничной полосе. Разъездам над­лежало «внушать спокойствие» жителям и делать все для того, что­бы знать «во всякое время, что делается у нас и за границей». После освобождения от льда оз. Ханка вдоль его берегов в этих же целях курсировал вооруженный пароход «Казак уссурийский».

Войсковой атаман использовал предоставленное ему право по­сылать разведывательные разъезды для сбора сведений о хунху­зах и преследования их вдоль границы и на китайской территории не далее 15 верст от границы лишь «в случае действительной на­добности». Добротная информация позволяла более рационально распоряжаться имевшимися силами и средствами. Информацию о положении дел на отдельных участках границы войсковые правле­ния получали не только от казаков, несших службу на кордонах, но и от приграничного населения, в том числе от китайцев и корейцев.

При несении службы уссурийские казаки опирались на актив­ную помощь местных жителей. Во всех приграничных селах из ка­заков непризывного возраста были созданы дружины. Дружинники должны были упреждать противника. С этой целью была продумана система быстрого сбора казаков в заранее обусловленных местах. Охрана границы и защита населенных пунктов усиливались при осложнении обстановки. Несмотря на присутствие войск, казачье население представляло собой реальную силу. Оно было вооружено и имело право применять в дело оружие в борьбе с хунхузами. Вой­сковое правление рекомендовало казакам на ночь не оставаться на полевых работах, а собираться в поселки, где «устраивать ночные обходы».

Объединенные усилия казачьих формирований, армейских под­разделений и пограничников давали положительные результаты в осуществлении пограничного и таможенного контроля и защиты селения. Агентурная информация, сведения, добытые в разведы­вательных рейдах, позволяли организовывать службу так, чтобы поставить надежный заслон нарушителям.

На внешней («вне войска») преимущественно пограничной служ­бе казаки, как правило, сменялись через два-три года, но часто за­держивались на ней на много лет. Так, сводный полк Астраханского войска был на Северном Кавказе с 1823 по 1831 г., неся кордонную службу и участвуя в войне с чеченцами. В 1837 г. четыре полка Уральского войска были командированы на Кавказ, в Бессарабию, Финляндию и на Нижне-Уральскую линию.

Неся службу на кордонных линиях, казаки Астраханского, Орен­бургского, Уральского и Сибирского казачьих войск постоянно на­правлялись в Казахские степи для ведения глубокой разведки и преследования кочевников, совершавших набеги. Так было в 1828, 1829, 1833, 1843, 1844 гг. и др.

Помимо службы по охране границы империи, казачьи войска и таможенная стража несли карантинную службу. При возникновении опасности и во время эпидемий на ряде участков границы устанав­ливалась карантинная линия. Как правило, на самой границе распо­лагались карантинные заставы и дома, а если этого сделать было нельзя, то недалеко от границы ставились карантинные форпосты.

20 октября 1832 г. было введено в действие специальное положе­ние о карантинной страже «для хранения европейских пределов государства от чумной заразы со стороны морей Черного и Азовс­кого и границы турецкой». Эту задачу призваны были решать не только карантинная стража, но и внешние военные караулы, морс­кой надзор и пограничная кордонная стража, которая при отсут­ствии эпидемии состояла из таможенной стражи, а во время тако­вой — из помогавших ей полевых войск.

К началу 90-х гг. российское правительство приняло дополни­тельные меры по усилению режима границы, и особенно погранич­ного, как системы мероприятий и норм, регламентировавших поря­док выезда, проживания, передвижения населения и производства Работ в пограничных районах. В частности, определены пределы земель, принадлежавших си­бирским казахам, дальше которых они не имели права откочевы­вать, установлены «приемочные места» с постоянными караулами и маяками для прохода и проезда в русские селения. На Северном Кавказе был установлен более строгий надзор за перегоном скота через границу, соблюдением правил о паспортах, ограничивались права местного населения «на отлучку из своих селений в станицы».

Принятым 25 марта 1839 г. указом «Об усилении мер борьбы про­тив контрабанды» права таможенной стражи в 7-верстной погра­ничной черте на западном участке границы были временно распро­странены на расстояние до 30 верст от границы.

В конце XIX в. местная администрация ужесточила правила про­живания китайских граждан в приграничных районах России. Для этого была упорядочена выдача так называемых «русских билетов» на основании распоряжений главного начальника Приморской об­ласти. Каждому иностранцу разрешалось находиться в пределах империи только при наличии билета. В последующем порядок вы­дачи «русских билетов» в Приморье был конкретизирован. Все ки­тайское население разделили на две группы: в первую вошли те, кто проживал в области до заключения Пекинского договора, а во вторую — переселившиеся или прибывшие после заключения до­говора. Тем, кто входил в первую группу, выдавались бессрочные билеты с указанием постоянного места жительства и занятий, вхо­дившие во вторую группу были обязаны переходить границу толь­ко через восемь установленных таможенных постов, имея при себе паспорт, выданный китайскими властями. Они могли проживать в России не более одного месяца, после чего обязаны были снова по­лучить «русский билет».

22 ноября 1886 г. Комитет министров утвердил положение «О вос­прещении прибывающим в Россию корейцам и другим из китайс­ких и корейских пределов выходцам селиться на пограничных с Китаем и Кореей местностях».

Учитывая важность отдельных участков границы и их удален­ность от центра, для улучшения пограничного надзора и таможен­ного контроля создавали особые пограничные округа. Так было в Енисейской губернии, где 30 декабря 1885 г. образуется Усинский пограничный округ во главе с пограничным начальником. Он «вел пограничные сношения», в его распоряжении находились казаки «для наблюдения за порядком на границе».

На всех рубежах Российской империи люди, которым была доверена почетная служба по их охране, в большинстве своем честно исполняли свой долг. Подтверждением этого могут служить тысячи примеров.

В 1879 г. стражник Яблоневского отряда П. Гарачун за мужество, проявленное при стычке с вооруженными контрабандистами, был награжден медалью «За храбрость» IV степени. В ночь с 8 на 9 фев­раля он, несмотря на ранение, один вступил в бой с десятью контра­бандистами. Нарушители бежали, оставив на месте контрабанду.

Итак, в службе по охране Государственной границы Российской империи в XIX в. произошли значительные перемены. Они были вызваны многими причинами, в том числе развитием военного дела, изменением принципов комплектования, взглядов на таможенную пограничную стражу, уточнением ее функциональных обязанностей.

* * *

В XIX в. в состав Российской империи вошли новые территории в Западной Сибири, Средней Азии и на Дальнем Востоке. Граница там была закреплена договорами с сопредельными странами и обу­строена, было обеспечено ее надежное войсковое прикрытие и та­моженный надзор.

Совершенствование охраны границы шло по нескольким направ­лениям. В первую очередь, совершенствовались пограничная стра­жа, регулярные и казачьи войска, несшие службу преимуществен­но на дальних окраинах империи (Кавказ, Средняя Азия, Сибирь, Дальний Восток).

К охране начинает активно привлекаться местное население (ми­лиционеры, нукеры, джигиты, казачье ополчение и др.). Улучше­нию служебно-боевой деятельности стражи и войск способствовал начавшийся переход таможенной стражи на положение, которое приравнивало ее к военному ведомству. Особенно этот процесс ус­корился с 1827 г., когда таможенная стража получила внутреннее военное устройство.

Служба на различных участках границы имела свою специфи­ку. Но, как и раньше, применялись конные разъезды, пешие обхо­ды, засады, секреты, наблюдение, разведка, рейды на сопредель­ную территорию и т.д.

На западном участке граница охранялась в несколько линий. Армия осуществляла войсковое прикрытие, опираясь на крепости, где стояли гарнизоны. Перед ними службу несли вольнонаемные таможенные объездчики и стражники, а также казаки. И граждан­ский, и военный — каждый решал свои задачи. Таможенник надзи­рал за перемещением через границу товаров, пропуском лиц; каза­ки прикрывали границу, направляя поток людей и товаров через Установленные пункты.

На организации и несении службы сказывалось евразийское по­ложение России. Если во Франции, Северо-Американских Соеди­ненных Штатах пограничная стража была выделена из армейских структур и набиралась из вольнонаемных, то в России на окраинах, значительно удаленных от центра, при напряженной обстановке на границе и кордонных линиях требовалось постоянное присутствие военизированной организации. Доход от таможенных сборов в об­щей массе бюджета в России в конце XIX в. составлял 14,5 процен­та. Ограничение ввоза товаров способствовало развитию отдельных отраслей отечественной промышленности. Был установлен контроль за провозом предметов, представлявших угрозу государственному и общественному строю России, здоровью, личной безопасности граждан. Была организована регистрация следующих через грани­цу товаров. Последнее позволяло определить наиболее целесообраз­ный таможенный тариф, выработать рациональные меры для по­ощрения российских производителей.

Охрана Государственной границы империи осуществлялась по­граничной стражей, регулярной армией и казачьими войсками. К началу 90-х гг. XIX в. центральное место приобретает погранич­ная стража, которая берет на себя целый ряд военных, полицейс­ких и политических функций. После образования Отдельного кор­пуса пограничной стражи наступил новый этап в истории Погра­ничных войск России.