ГЛАВА 1. РУСЬ И ОХРАНА ЕЁ ГРАНИЦ

Глава1. РУСЬ И ОХРАНА ЕЕ ГРАНИЦ (IXXIVвв.)

Во второй половине IX в. на обширном пространстве Восточной Ев­ропы появилось новое крупное государство — Русь. Процесс его формирования и развития был весьма драматичным и противоре­чивым. Объединив большую часть славянских племен, расселив­шихся на Восточно-Европейской равнине, Русь в конце X в. стала одной из самых сильных европейских стран. Однако появившиеся затем в обществе центробежные силы привели в начале XIII в. к распаду страны на множество мелких удельных княжеств. Впослед­ствии государству и обществу потребовались века, чтобы возродить свою былую мощь.

Развиваясь, Древняя Русь, как и другие государства, стремилась обозначить границы собственных владений, а также рубежи своего политического и экономического влияния. Одновременно шел про­цесс налаживания взаимоотношений с ближними и дальними сосе­дями. При этом достаточно часто отношения с сопредельными стра­нами носили ярко выраженный враждебный характер. Необходи­мость защиты русских земель от внезапных вторжений врага по­буждала великих и удельных князей предпринимать большие уси­лия по обеспечению надежной охраны и защиты своих рубежей. Эта Деятельность легла в основу возникновения и развития на Руси осо­бой системы охраны и защиты ее рубежей и границ.

1.1. ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО И УДЕЛЬНАЯ РУСЬ.

ТЕРРИТОРИЯ, ГРАНИЦЫ, ПОГРАНИЧНАЯ ПОЛИТИКА

 

Великое переселение народов было как бы первым наброском будущей карты феодальной Европы. В течение VII—IX вв. полови­ну Европейского континента — от Адриатики до Верхней Волги и от Эльбы до верховий Дона — занимали славяне. Их восточная ветвь населяла внушительную часть великой Русской равнины, доходя на севере почти до Финского залива, а на юге — до Черного (Русско­го) моря.

Осваивая все новые территории, славяне по северной, северо­западной и восточной границе расселения вступали в непосред­ственное соприкосновение с различными раннебалтийскими и фин­но-угорскими народами: ятвягами, голядью, карелой, весью, чудью заволочской, мерей, муромой, мещерой, мордвой и др. Устойчивой границы между ними не существовало, была лишь подвижная зона славянской земледельческой колонизации, по следам которой и по­шла русская и российская государственность. Описывая эти собы­тия, видный русский историк В.О. Ключевский отмечал, что «исто­рия России есть история страны, которая колонизируется. Область колонизации в ней расширялась вместе с государственной терри­торией».

Развитие хозяйства, а также расширение родоплеменных свя­зей постепенно привели к возникновению у славян, заселивших зна­чительную часть Русской равнины, сильных племенных союзов, таких как Артания, Славия, Куява и др. В них входили племена по­лян, северян, древлян, волынян, дреговичей, радимичей, вятичей, кривичей, уличей и др. Эти союзы, по сути, стали основой, на кото­рой возникли ранние политические государственные образования. Их центрами, по мнению ряда историков, были Киев, Новгород, Смоленск, Полоцк, Изборск. На землях финно-угорских племен сло­жились свои центры — Ростов, Белоозеро, Муром. Возникновение данных союзов и их центров создало определенные предпосылки для образования государства восточных славян.

К сожалению, начальный период развития этого государства в древних источниках описан скупо. Так, в «Повести временных лет» говорится о том, что северные славяне (ильменские словене и кри­вичи) вместе с чудью и мерей платили дань варягам’ (когда и как была установлена дань — неизвестно). Затем варягов изгнали за море, но вскоре между освободившимися данниками вспыхнули раздоры, «…и воевати почаща сами на ся».

Дабы прекратить междоусобную борьбу и навести порядок в сво­их землях, славянские племена вновь обратились за помощью к ва­рягам — решили найти среди них князя, который «судил бы и правил справедливо». По одной из гипотез, на землях славян в 862 г. появился варяжский князь «Рюрик сине хус трувор» («Рюрик с до­мом (родом) и дружиной»). Обосновавшись первоначально в Новго­роде, Белоозере и Изборске, Рюриковичи стали проводить актив­ную наступательную политику по отношению к соседям. Особенно это стало заметно после смерти Рюрика (879), когда новый новго­родский князь Олег (879—912), покорив Смоленск и Любеч, хитрос­тью и коварством завладел Киевом (882). Он сделал его столицей сво­его княжества и объявил, что Киев будет «матерью городов рус­ских» .

Олегу удалось подчинить все центральные города по великому водному пути «из варяг в греки». В дальнейшем, из Киева, он про­должил целенаправленную деятельность по объединению. После кривичей и полян были покорены древляне, северяне и радимичи.

Под властью Олега оказались главнейшие племена русских славян, кроме окраинных, а также все их важнейшие города. В результате в IX в. на обширном пространстве Восточной Европы сложилось но­вое государство Русь с центром в Киеве. Оно занимало огромную территорию от Балтики до Черного моря и от Западного Буга до Волги.  —

Зависимость присоединенных славянских и иных племен выра­жалась в данничестве. При этом Олег затронул интересы своего мо­гущественного юго-восточного соседа — Хазарского каганата, ко­торый уже обложил данью северян, радимичей, вятичей и др. По сути, это был первый межгосударственный конфликт, который при­шлось решать молодой власти.

Следует отметить, что в это время силовые методы освоения но­вых земель начали преобладать над распространенной ранее есте­ственной ассимиляцией. Несмотря на то что Русь не была еще цент­рализованным государством, а являлась «союзом союзов племен»6, князь, возглавивший киевский престол, сосредоточил в своих ру­ках большую силу и мог смело смотреть в сторону соседей. Русские дружины не раз вступали в битвы с хазарами, надеявшимися вос­становить свое «право» на сбор дани с ряда славянских племен.

В 907 г. князь Олег предпринял поход на столицу Византии Царь- град (Константинополь). Одержав победу, Олег принудил Византию к установлению выгодных для Руси торговых отношений. Поэтому, рассматривая историческую роль Олега, историк С.Ф. Платонов справедливо писал, что «он создал из разобщенных городов и пле­мен большое государство, вывел славян из подчинения хазарам и устроил, путем договоров,

‘ Варяги — выходцы из Скандинавии В IX—XI вв варяжские воины были дру­жинниками у русских князей. В период формирования Древнерусского государства являлись основной военной силой князей

правильные торговые сношения Руси с Византией; словом, он был создателем русско-славянской незави­симости и силы». Однако, объективно оценивая роль Рюриковичей в создании Руси’, правомерно бы говорить о «собирании» ими вос­точнославянских земель, уже подготовленных внутренним разви­тием к государственности и объединению.

Хазарский каганат — государственное образование середины VII — конца X в. Глава — каган. Столица — Семендер, затем (с середины VIII в.) — Итиль. В 964—965 гг. разгромлен русским князем Святославом Игоревичем.

После смерти Олега и вокняжения в Киеве Игоря (912—945) по­литика Древнерусского государства не изменилась. Она была на­правлена на расширение границ экономического и военно-полити­ческого влияния и, как следствие, на приращение территории госу­дарства. Вторая половина X в. стала временем наиболее выражен­ной завоевательной политики государственной власти Киевской Руси. Во многом это связано с именем одного из выдающихся князей-воинов российской истории — Святослава Игоревича (945—972). Период его княжения ознаменовался рядом громких побед как на военном, так и на дипломатическом поприще, что позволило укре­пить границы Руси и значительно их обезопасить.

Походы Святослава 965—968 гг. можно сравнить с сабельным ударом, после которого на карте Европы образовался широкий по­лукруг от Среднего Поволжья до Каспия и далее по Северному Кав­казу и Причерноморью до балканских земель Византии. Побежде­на была Волжская Болгария, полностью разгромлена Хазария, ос­лаблена и напугана Византия, бросившая все свои силы на борьбу с могучим стремительным полководцем. Русь получила возможность вести широкую торговлю с Востоком. На берегах Русского (Черно­го) моря возникли военно-торговые форпосты — Тмутаракань на востоке Керченского пролива и Переяславец на западе, близ устья Дуная. Одновременно, пройдя с боями через земли ясов и косогов (предков осетин и черкесов), рать Святослава овладела расположен­ной на Дону крепостью Саркел, которую русские называли Белой Вежей. В 966 г. к племенам, входившим в состав Руси, Святославу удалось присоединить и вятичей.

Поход Святослава в Поволжье (964—966) резко изменил издавна сложившуюся расстановку сил. Хазары не смогли оправиться от нанесенного удара, и вскоре каганат распался. Торговые пути на восток были открыты. На первый взгляд казалось, что поход принес Руси величайшую пользу, позволив обезопасить ее южные и югэ- восточные окраины. Однако это было совсем не так, каганат, взимая дань с некоторых славянских племен, в то же время сдерживал на­тиск на Русь других кочевников. Теперь же, после падения хазарс­кого заслона, хозяевами южнорусских степей надолго стали пле­мена печенегов[1], с которыми в 920 г. воевал Игорь. В 968 г. печене­ги предприняли серьезный поход на Русь, дошли до Киева и чуть было не разорили его.

Присоединение Древнерусским государством новых земель зак­реплялось в соответствующих договорах «о любви» с соседями. При этом русские князья клялись в нерушимости своих обязательств. Примечательны, например, слова клятвы из договора князя Игоря с греками, заключенного в 944 г.: «А кто из русской стороны замыс­лит разрушить эту любовь, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат возмездие от бога.,, а те, которые не крещены, да не имеют помощи и от бога, и от Перуна».

В те далекие годы у Руси еще не существовало общегосударствен­ной границы в ее современном понимании, то есть законодательно закрепленной соглашениями с соседями, строго обозначенной на карте и на местности, надежно защищенной специальной стражей, оборудованной в инженерном отношении. Лишь на северо-западе и западе линия ее прохождения была определена соглашением 1047 г. с польским королем Болеславом II. На юге и востоке граница на­ходилась в постоянном движении. Все зависело от положения Древ­нерусского государства в конкретный исторический период.

Устанавливая и оговаривая свои границы с соседями, первые киевские князья выбрали далеко не самую лучшую тактику в обес­печении их безопасности. Нанося сильные последовательные уда­ры по наиболее опасным потенциальным врагам, князья тем не ме­нее не продумывали и не организовывали должной охраны и защи­ты границ на тех направлениях, где княжеской рати не было. В ре­зультате на месте разбитых врагов появлялись новые, которые бес­препятственно могли совершать разбойные набеги в глубь молодого государства, вплоть до стен его столицы. Осада Киева печенегами в то время, когда князь Святослав с русскими воинами находился в походе в Дунайскую Болгарию, — наглядный тому пример. Более того, первым киевским князьям так и не удалось окончательно объе­динить восточнославянские народы в рамках одного мощного госу­дарства с надежно защищенной от врагов границей. После гибели Святослава между его сыновьями Ярополком, Олегом и Владими­ром начались распри из-за отцовского наследства. Дело дошло до того, что Владимир, собрав войско из варягов и северных славян, напал на Полоцк, а в 980 г. силой оружия захватил Киев.

Это, в частности, проявлялось как в форме выступлений ряда племен против насильственного введения их под власть киевского князя, так и открытого отделения, например, вятичей, радимичей. После неудачного похода Святослава в Дунайскую Болгарию пред­ставление о Древней Руси как о могущественном государстве по­шатнулось. Поэтому Владимиру Святославовичу (980—1015) при­шлось проводить политику решения всех государственных проблем (и внутренних, и внешних) с помощью военной силы. При этом он стремился прежде всего обеспечивать безопасность государства в целом, а также расширять и защищать его границы, увеличивать экономический потенциал посредством получения дополнительной дани, укреплять собственный международный авторитет. Так, Вла­димир не только осуществлял карательные акции в землях «непо­корных» радимичей (984) и вятичей (981—982), но и не раз вторгал­ся на территории сопредельных народов. В 981 г. он отнял у ляхов (поляков) Перемышль и другие Червенские города (нынешняя За­падная Украина), в 983 г. — покорил ятвягов (древнелитовское пле­мя), а в 985 г. — предпринял поход на волжских (камских) болгар. Результатом похода в Волжскую Болгарию явилось заключение договора, который подавал Древнерусскому государству надежду на обеспечение мира на восточных границах. При этом болгары, тор­жественно обещая жить с Русью дружно, утвердили клятву про­стыми словами: «Разве тогда нарушим договор свой, когда камень станет плавать, а хмель тонуть на воде».

В 988 г. Владимир, пытаясь укрепить свой международный ав­торитет, решил породниться с византийскими императорами — со­правителями Василием и Константином и попросил руки их сест­ры, принцессы Анны. Однако, по взглядам византийских импера­торов, «рожденная в пурпуре не могла быть женой варвара». Тогда Владимир силой овладел Корсунем (Херсонес), в котором был кре­щен, и все-таки женился на Анне. Подобная «агрессивность» вряд ли способствовала укреплению связей Древней Руси с сопредель­ными государствами и отнюдь не обеспечивала спокойствия ее гра­ниц. Но таковы были законы времени, и Владимир мало чем отли­чался от правителей других стран. У всех был один лозунг: «Или ты господин, или ты вассал».

все же главным направлением внешнеполитической деятель­ности Владимира оставалась защита южных пределов Руси от орд кочевников — печенегов (самые крупные их нападения были отме­чены летописями в 992, 996 и 997 гг.). Поэтому он впервые на Руси придал этой деятельности общегосударственный масштаб. Киевс­кий князь в 988 г. высказал мысль о том, что «мало городов около Киева», и начал ставить города по Десне, Осетру, Трубежу, Суле и Стугне. «И нача набирати мужи лучшие от словен, и от кривич, и от чюди, и от вятич, и ими населил грады, ибо была рать с печенеги». Именно к этому времени народные предания относили героев пограничья — русских богатырей. Из сказанного можно сделать вы­вод, что Владимир Святославович в обеспечении безопасности юж­ных границ государства от набегов печенегов перешел к оборони­тельной стратегии.

Важным этапом в становлении Древней Руси и формировании ее границ стало принятие христианства. Этот шаг был обусловлен потребностью княжеской власти иметь единую религию в интере­сах усовершенствования государственного устройства. В 988 г. пос­ле крещения по греческому обряду и женитьбы на Анне Владимир вернулся в Киев и провозгласил христианство основной религией на Руси. Это был длительный процесс, полный драматизма и про­тиворечий. И тем не менее он сыграл свою положительную роль в укреплении государства и упрочении его рубежей.

Во-первых, вне христианства сегодня трудно себе представить возможность окончательного объединения различных восточно-сла­вянских племен в единый русский народ. До принятия единой веры человек осознавал себя древлянином, тиверцем, кривичем, вятичем и т.д. Став христианином, православным, он постепенно начал осоз­навать свою причастность к единому народу. Это способствовало воспитанию у людей готовности защищать от врага границы всего государства, а не только своей «маленькой» родины. Именно поэто­му Владимиру Святому, и особенно его потомкам, удавалось соби­рать по всей Руси «мужей лучших» и направлять их на защиту ру­бежей Отечества.

Во-вторых, принятие христианства имело важнейшее внешнепо­литическое значение. Русь становилась равноправным субъектом международных отношений на европейской политической арене, что существенно сказывалось на признании ее государственных границ.

В-третьих, в то время, как княжеская власть на Руси была еще слаба, а многие князья — потомки Рюрика — стремились к само­стоятельности и разделу государства на отдельные княжества, власть митрополита простиралась одинаково на все русские земли. Поэтому в период междоусобных княжеских войн на долю высшего духовенства выпадала роль посредников и примирителей, ибо оно стояло выше узких, местных интересов и всячески выступало за сохранение единого, сильного, православного государства, за защиту его устоявшихся границ.

И в-четвертых, введение на Руси православного христианства постепенно стало приводить к культурному размежеванию Древ­нерусского государства с западнославянскими соседями, воспри­нявшими христианство от Рима (католицизм) и тем самым вошед­шими в орбиту латиноязычной западноевропейской культуры. Это в свою очередь не замедлило сказаться на развитии процесса уг­лубления антагонизма во взаимоотношениях Руси со странами За­пада и повлекло за собой качественное изменение состояния ее за­падной границы.

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что первые ки­евские князья, чувствуя себя больше завоевателями, чем госуда­рями, мечом и военной силой создали лишь «тело» Русского госу­дарства. И только Владимир Святой принятием христианства «вдох­нул душу в это тело». Именно его можно считать настоящим осно­вателем Русского государства. Он достаточно четко очертил грани­цы Руси, поставил на общегосударственный уровень задачу их защиты и стал непосредственным организатором ее решения.

С окончанием княжения Владимира Святого в Древней Руси за­вершилось время относительного внутреннего покоя. Началась же­стокая борьба за великокняжеский престол, которая впоследствии приобрела устойчивый характер и нанесла непоправимый урон на­бравшему было силу государству.

Продолжавшаяся с 1015 по 1019 г. (до прихода к власти Ярослава Мудрого) конфронтация между сыновьями Владимира повлекла за собой смуту во всех восточнославянских землях и привела к много­численным жертвам. Под угрозой оказались не только внешние гра­ницы Руси, но и собственно ее целостность. В последующем Русь разделилась на две части: землями по левую сторону Днепра вла­дел Мстислав, по правую — Ярослав. Лишь после смерти Мстисла­ва Ярославу удалось объединить все отцовские земли под своей вла­стью . Но этот смутный период не прошел бесследно и стал предте­чей большой беды.

Все более осложнялось положение на окраинах Руси. На южных рубежах, несмотря на принятые еще Владимиром меры по их за­щите, печенеги продолжали совершать многочисленные опустоши­тельные набеги, опираясь при этом на силу созданной ими в 1017 г. конфедерации с Огузским государством’. На востоке продолжала укрепляться Волжская Болгария. На западе набирало силу Польское королевство, которое активно искало союзников среди граничивших с Русью народов. Более того, польские войска в 1018 г. впервые на­рушили западную границу Руси и вторглись на ее территорию. Их призвал на помощь Святополк Окаянный, который надеялся добить­ся победы в борьбе за киевский великокняжеский стол21. Католи­ческая Европа уже вынашивала идею великих походов на восток.

Всего же, по подсчетам историка Б.Д. Грекова, русские князья воевали с печене­гами 16 раз. См : Греков БД. Избранные труды; В 3 т. М., L950. Т.2. С.373.

 

Кроме того, быстрый территориальный рост Киевской Руси, свя­занный с военными походами, особенно в эпоху Святослава, и сла­бость охраны границы заставляли государство жить в постоянном напряжении всех сил ради защиты своих земель.

После вокняжения в Киеве Ярослав (1019—1054) попытался пре­дотвратить распад Руси. Он предпринимал колоссальные усилия в области государственного строительства, совершенствования пра­вовой и духовной организации общества. Многое делалось и во внеш­неполитическом отношении. Одним из проявлений этих усилий была цепь династических браков, связавших семейство князя с правя­щими домами Польши, Византии, Норвегии, Венгрии и Франции. Вступая в это родство, Ярослав стремился обеспечить безопасность западных границ Руси.

Одновременно он предпринял ряд военных походов против сосе­дей в целях их подчинения себе для обеспечения надежной защиты рубежей государства от потенциальных набегов и вторжений непри­ятеля. В эти годы киевские дружины несколько раз вторгались в земли ятвягов и поляков. В 1030 г. Ярослав совершил успешный по­ход в землю прибалтийской чуди и построил город Юрьев (ныне Тарту), утвердившись на западном берегу Чудского озера. Ходил он также в землю литовскую и мазовецкую, где в 1040-х гг. поддер­жал короля Польши против мятежных польских князей.

В 1036 г. Ярослав нанес сокрушительное поражение осадившим Киев печенегам, которые больше не рисковали нападать на русские пределы. Более того, ослабленные, они были вытеснены со своих земель новыми, более сильными пришельцами из Азии — торками.

Тюркоязычное государство VII—XI вв. на северном побережье Хорезмского (Аральского) моря. Значительная часть огузов, объединившись с печенегами, двину­лась в южнорусские степи.

 (Не довольствуясь военными успехами в борьбе с внешним вра­гом и продолжая дело своего отца, Ярослав стремился создать проч­ный заслон от кочевников путем строительства укреплений и коло­низации степных окраин. Особое внимание он обращал на правый берег Днепра, продвинув русские границы до р. Рось и возведя здесь ряд укрепленных городов и земляных оборонительных сооружений в степи.

Последовавший вслед за смертью Ярослава (1054) раздел земель между его пятью сыновьями и внуком лишь ускорил наметивший­ся распад государства, который к тому же был отягощен появлени­ем на южных границах Руси новой волны тюркоязычных степня- ков-кочевников — половцев, пришедших из глубин Азии. Под их властью оказалась огромная территория, получившая название Половецкой степи.

Поражение в 1068 г. объединенных дружин Ярославичей в битве с этими кочевниками усилило межкняжеские распри, и уже в 1078 г. один из внуков Ярослава Мудрого, Олег Святославович, для укреп­ления своих позиций вступил в союзе половцами, а в 1094 г. сам воз­главил их набег на русские земли. Всего же историки по летописи насчитали с 1061 г. до начала XIII в. 46 половецких вторжений, из которых наибольшее число приходится на княжества Переяславс­кое и Киевское (причем в летописи зафиксированы, скорее всего, только наиболее крупные нападения).

В 1097 г. князья собрались на съезд в Любече, чтобы упорядочить свои взаимоотношения. Понимая, что усобицы лишь на руку врагам Руси, князья решили прекратить борьбу друг с другом и провозг­ласили принцип «кождо да держит отчину свою». Таким образом, официально было узаконено не объединение, а разделение Руси.

Политический распад Киевской Руси в XI—XII вв. привел к об­разованию на ее территории ряда удельных княжеств: Киевского, Турово-Пинского, Полоцкого, Волынского и Галицкого к западу от Днепра; Переяславского, Чернигово-Северского, Смоленского, Ро­стово-Суздальского и Муромо-Рязанского к востоку от Днепра, а также Новгородской земли на севере.

Такой поворот в историческом развитии Древней Руси не замед­лил сказаться на характере ее внешних границ, а также на органи­зации их защиты. Постепенно внешние границы переставали быть

В арабских летописях степи от Иртыша до Дуная, от Крыма до Болгара Велико­го именовались страной Дешт-и-Кипчак (Кипчакские степи).

общегосударственными. Каждый князь пытался защищать рубежи своего княжества собственными силами, которых чаще всего явно не хватало для должного отпора врагу. Более того, учитывая нали­чие постоянной опасности со стороны своих родственников — Рю­риковичей, которые порой оказывались страшнее и кровожаднее кочевников, многие князья стали тратить средства и силы на орга­низацию защиты границ между отдельными княжествами,

Не вняли потомки Ярослава словам, сказанным великим князем перед смертью своим сыновьям: «Если будете жить в любви и со­гласии между собой, то Бог будет с вами и покорит вам врагов ва­ших. Если же будете жить в ненависти, распрях и спорах, то и сами погибнете, и погубите землю отцов ваших и дедов, которую приоб­рели они с большим трудом».

Лишь усилиями наиболее умных, прозорливых и влиятельных князей, таких, как, например, Владимир Мономах, удавалось хоть как-то удерживать Русь от полного развала и обеспечивать охрану и совместную защиту ее внешних границ. Эти вопросы чаще всего обсуждались на княжеских съездах: в 1097 г. — в Любече, в 1100 г.— в Витиче (Уветичеве), в 1103 г. — в Долобске и т.д. Так, на долобском съезде русские князья единодушно решили отказаться от оборони­тельных методов ведения войны против половцев на границах или во внутренних землях Руси и применять тактику глубоких рейдов в Половецкую степь для нанесения упреждающих ударов и разгро­ма врага на его же территории. Владимир Мономах, в частности, сказал на съезде, что это необходимо прежде всего в интересах про­стого народа, «смердов», больше всего страдавших от половецких набегов.

Благодаря таким съездам все-таки удавалось объединить уси­лия большинства русских князей и их воинов во имя разгрома об­щего врага. Так, объединенные русские войска, перехватив страте­гическую инициативу, нанесли сокрушительные удары по полов­цам в 1103, 1107, 1111 гг. и тем самым смогли значительно обезопа­сить свои границы.

Владимир Мономах (1113—1125) предпринял еще одну попытку восстановить былое единство Руси и укрепить ее рубежи. И ему, а затем и его старшему сыну Мстиславу отчасти удалось решить эту проблему. Все годы княжения в Киеве Мономах едва ли не главной своей задачей считал защиту русских границ от половцев, к чему постоянно склонял и удельных князей26. Поэтому основной заслугой Владимира, бесстрашного воина и умного правителя, явилось имен­но вытеснение половцев с русских рубежей. Авторитет Мономаха среди других князей был бесспорен, а ослушников он жестоко карал.

Мстислав, прозванный Великим, правил Русью столь же усерд­но, сколь и его знаменитый отец. Никто из князей не решался про­тивостоять ему. Но после его смерти в 1132 г. вновь начались рас­при, теперь уже среди потомков Мономаха. Процесс окончательно­го распада Древнерусского государства принял необратимый харак­тер. Споры, столкновения и открытая вооруженная борьба между князьями за власть стала «хронической болезнью» Руси, которая отныне вступила в двухсотлетний период феодальной раздроблен­ности.

С конца XI в. в силу целого ряда причин произошло изменение торговых дорог из Западной Европы на Восток. В результате торго­вый путь по Днепру потерял свое прежнее значение. Экономичес­кому положению Киева был нанесен непоправимый удар. С этого времени вслед за князьями на северо-восток Руси потянулось юж­норусское население, которое спасалось от беспрестанных набегов кочевников. Выходцы из южных земель стали оседать в междуре­чье Оки и Верхней Волги, в Ростово-Суздальском княжестве. Бе­зусловно, все это ослабляло безопасность южных рубежей государ­ства и усугубляло упадок Киевской Руси.

В XII — XIII вв. процесс обособления русских княжеств стал еще более зримым. Между ними развернулась изнурительная борьба не только за власть, но и за расширение собственных территорий. И в этой борьбе в качестве союзников зачастую использовались полов­цы. В целом период феодальной раздробленности был полон проти­воречий. Наиболее ярко проявились такие его отрицательные сто­роны, как явное ослабление общего военного потенциала, облегчав­шее иноземное завоевание Руси, междоусобные войны и возрастав­шее дробление княжеских владений. Если в середине XII в. на рус­ских землях было 15 княжеств, то в начале XIII в. — уже около 5027. А по словам автора «Слова о полку Игореве», Русь «сеялась и росла усобицами, погибала жизнь Дажбогова внука, в княжих крамолах век человеческий сократился».

Одним из наиболее сильных княжеств в XII в. было Владимиро­-Суздальское, занимавшее древние земли кривичей, отчасти вяти­чей, мери, мурома, веси, то есть междуречье Волги и Оки с плодо­родным Суздальским Опольем и район Белоозера. Со временем гра­ницы Суздальской земли продвинулись дальше, в таежные леса — на Северную Двину, к Устюгу Великому и даже на Белое море, со­прикасаясь здесь с новгородскими колониями».

На южных, самых беспокойных рубежах русских земель распо­лагались Рязанское, Черниговское и Переяславское княжества. Кип­чаки (половцы) беспрерывно тревожили южнорусские земли, ставя 32 тамошних князей в жесткие условия постоянной борьбы. К середи­не XII в. половцам удалось частично расширить свои владения на север. В это время Черниговское княжество потеряло Тмутаракань.

В конце XII в. на юго-западных рубежах русских земель образо­валось Галицко-Волынское княжество. Пограничное расположение земель княжества, исстари являвшихся средоточием торговых пу­тей, в то же время обрекало его на многочисленные вооруженные конфликты с соседними государствами. Близость Польши и Венг­рии неоднократно подталкивала соперничавших здесь князей об­ращаться к ним за помощью, И все же княжество в начале XIII в. смогло стать доминирующим центром на западных рубежах. Этому немало способствовал тот факт, что один из важнейших городов кня­жества Дрогинич на Буге был своего рода общерусской таможней — там сохранились десятки тысяч товарных пломб XI — XIII вв. со знаками многих русских земель. Через Галицию и Волынь осуществлялся выход российских княжеств в византийские владения, на рынки Польши, Чехии, в города Балтийского побережья.

Однако во втором десятилетии XIII в. Галицко-Волынское кня­жество подверглось ряду вражеских вторжений, а в 1214 г. было за­воевано и разделено по Спишскому договору между Польшей и Вен­грией.

В особенно тяжелом положении на западе Руси оказалось Полоц­кое княжество. Распад на множество самостоятельных уделов при­влек туда литовские дружины, обусловив присоединение полоцких земель в XIII в. к Великому княжеству Литовскому, сложившемуся к тому времени как мощное государственное образование.

Первоначально русские князья западных княжеств — Смоленс­кого, Полоцкого и других — сами призывали в свои земли литовцев, рассчитывая на их помощь в междоусобной борьбе. Но постепенно литовцы стали все активнее вмешиваться во внутренние дела По­лоцкой земли, а с конца XII в. — предпринимать военные походы в целях ее территориального захвата. С XIII в. литовские дружины начали вторгаться и в другие русские княжества, переживавшие упадок, — Смоленское, Киевское, в Новгородскую землю. Около 1235 г. литовский князь Миндовг завладел русским городом Новгородком (Новогрудком) и основал там полурусское, полулитовское княжество. Расширяя свои владения, он действовал с помощью рус­ских против литовцев и с помощью литовцев против русских.

Уже в годы княжения в Литве Витена (1293—1316) и Гедимина (1316— 1341) ко все более крепнущему Литовскому государству при­соединились обширные русские земли: Полоцкая, Минская, Туров­ская, Пинская, Витебская и Черная Русь. Поэтому в первой четверти XIV в. на двух третях территории Великого княжества Литовс­кого проживало русское население. Княжество приобрело значение сильного центра, около которого группировались (обычно доброволь­но) слабые русские области, видя в этом одну из возможностей за­щитить себя от вторжений Золотой Орды32.

Таким образом, западные границы исторически русских, само­стоятельных и независимых от инородцев земель были сильно су­жены.

Самой крупной русской территорией в рассматриваемый пери­од была Новгородская земля. Она простиралась от Финского залива и южной Ладоги на севере до Смоленской и Полоцкой земель на юге, от границ Суздальской земли на востоке до Чудского озера и Наро- ва на западе. О ее потенциале и интересах говорит тот факт, что она первой из русских земель обратила взоры в сторону Арктики и За­падной Сибири. Новгородцы совершали морские походы дальностью до 5 тыс. км, а их колонии были на Печоре и Югре, в далекой Вятс­кой земле33.

Новгород торговал с Византией, Волжской Болгарией, прикас­пийскими странами, с Готландом и всей Южной Прибалтикой. Осо­бые отношения складывались у новгородцев с городами зарождав­шегося северонемецкого Ганзейского торгового союза. Об ожесточен­ных торговых войнах Новгорода с немецкими купцами свидетель­ствуют сохранившиеся тексты договоров с будущей столицей Ганзы Любеком. Границы Новгородской земли с соседями носили открытый характер, а в самом городе существовали иноземные тор­говые дворы — Немецкий и Готский. Однако это вовсе не свидетель­ствовало о безмятежности. Росту торговых контактов новгородцев часто препятствовали появлявшиеся на балтийских границах агрес­сивные тевтонские рыцарские дружины, которые своим стремле­нием обратить население Европы в католичество сильно осложня­ли обстановку. В этот период возросло значение Пскова, располо­женного на окраине новгородских владений, на границе Руси и Лит­вы, по соседству с немцами. Псков играл роль передового русского поста на западе и добросовестно выполнял свою задачу — сдержи­вал немцев в их продвижении на русские земли.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что к концу XII — началу XIII в. Русь утратила государственное единство, единые механизмы управления и военные институты. Была полностью па­рализована способность государства вырабатывать и реализовывать на практике политику формирования своих рубежей и организации их защиты. Отчаянное положение ряда пограничных княжеств, и в первую очередь на юго-востоке, которые потеряли свое «барьерное» значение, существенно снизило их возможность оказывать сопро­тивление внешним врагам.

А между тем далеко на востоке ширилась и набирала силу страш­ная, губительная гроза, перед лицом которой все княжеские распри и интриги оказались жалкой суетой. Из азиатских глубин, от исто­ков Онона и Керулена, катилась несметная сила татаро-монгольс­кого племенного союза, по пути вбиравшего в себя целые народы и государства. Летопись так передает нам первое известие о новом враге: «В лето 1223 г. по грехам нашим пришли народы незнаемые… пришла неслыханная рать… их же никто не знает, кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени они, и что за вера их. И зовут их татары».

Первая попытка русских дружин киевского, черниговского и га­лицкого князей остановить продвижение монголо-татар была пред­принята по просьбе половецкого хана Котяна в 1223 г. Бой на р. Кал­ка закончился поражением князей, плохо представлявших, с ка­ким противником им придется сражаться, и действовавших несог­ласованно. После боя татарское войско под командованием Джебе и Субэдэя, также понесшее большие потери, вновь ушло в среднеази­атские степи. Однако наступившая после этого четырнадцатилет­няя передышка не изменила общего хода событий. Битва на Калке — первое грозное предостережение — совершенно ничему не научи­ла русских князей. Распри между ними, напротив, вспыхнули с но­вой силой.

В декабре 1237 г. новые орды, ведомые ханом Батыем, вторглись в пределы Рязанского княжества, разгромив перед этим волжских болгар и мордву. В ответ на отказ рязанцев уплатить монголам ог­ромную дань Батый 21 декабря сжег Рязань, а затем Коломну и Москву. В феврале 1238 г. пал Владимир, в марте — Торжок. Орды не дошли до Новгорода всего 100 верст и повернули на юг, по дороге разрушив Козельск, а к лету вновь ушли в степи. .

В 1239 г. монголы вторглись в Черниговскую землю и к декабрю 1240 г. захватили и ее, и Киевское княжество. Состояние русских земель осложнялось еще и тем, что, пользуясь исключительно тя­желым их положением, в 1240 г. в устье Невы высадился шведский отряд. Одновременно угроза Новгороду создалась и со стороны Лит­вы, объединенной в 1238 г. князем Миндовгом.

Шведы были разбиты молодым новгородским князем Александ­ром, получившим за это прозвище Невский. Однако в это же время тевтонские рыцари, захватив Изборск и Псков, вторглись в Новго­родские земли. 5 апреля 1242 г. состоялось знаменитое Ледовое по­боище, в котором Александр Невский одержал громкую победу.

Главным итогом битвы стало то, что она положила конец попыткам Европы навязать Руси католицизм. Примечательно, что Александр Невский впервые открыто сформулировал идею религиозного про­тивостояния православной Руси католическому Западу. Этим еще четче подчеркивалась необходимость для Руси обеспечить безопас­ность ее западных границ, на которых взаимоотношения русичей с соседями принимали все более антагонистический характер.

После монгольского нашествия Русь на два с лишним столетия попала в вассальную зависимость от Золотой Орды. Сопротивление северо-западной Руси, которая меньше пострадала от набегов, не помешало установлению здесь монгольских порядков. При этом мон­голы активно использовали политику соглашений с местными фео­далами. Важно отметить, что церковь, учитывая веротерпимость монголов и видя неспособность разорванной на части Руси к сопро­тивлению, одобрила эту политику и наделила власть завоевателей божественным происхождением. Идею соглашения с монголами поддержал и весьма популярный Александр Невский. Более того, вскоре после нашествия сила завоевателей начала активно использоваться в княжеских конфликтах. Внутреннее управление русскими землями при данничестве их Орде осуществлялось кня­зьями, заручавшимися ярлыками, которые выдавались ханами.

В целом отношения Руси с монголами прошли несколько стадий, но главным оставалась тесная экономико-политическая зависимость русских земель от воли ханов, а затем и от ситуации в самой Орде. Русь во многом была втянута в орбиту монгольской внутренней и особенно внешней политики, выполняя роль некоего буфера между Ордой и Европой. При этом Орда в свою очередь оказывала прямую помощь и самой Руси в защите ее земель от вторжений западных соседей. По мнению большинства князей северо-восточной Руси, это было ей крайне необходимо, так как с запада русским землям бес­престанно угрожали немцы, литовцы, венгры и поляки.

Ханы Узбек и Джанибек использовали Москву как источник до­ходов, но при этом защищали ее от Литвы. Русские князья и бояре считали, что выгоднее иметь не очень сильного союзника за широ­кими степями, какой была Золотая Орда, чем Ливонский орден и Польшу как ударную силу агрессивного рыцарства и купеческой Ганзы у себя под боком. Между тем, возможность прибегнуть к помощи монголов в междоусобной борьбе развращала князей, раз­жигала интриги и рознь.

Международное положение Руси резко ухудшилось. В середине XIV в. она потеряла часть своих владений. Юго-западной Русью завладели Польша, Литва и Венгрия, под чью власть попала и Молдавия. Литва также присоединила Полоцкую землю и Смоленское княжество. Русь с трудом удерживала устье Невы и защищала Ка­релию, западную часть которой отторгла Швеция. Ценой больших жертв русские люди сохраняли Псков, отражая вторжения рыца­рей Ливонского ордена.

Татаро-монгольское нашествие приостановило естественное раз­витие внутренней политико-экономической ситуации в русских зем­лях, надолго задержало процесс объединения Руси. Зависимость большой части Руси от Орды как бы законсервировала состояние ее феодальной раздробленности, что сказалось, в частности, на типо­логии одного из важнейших признаков государства — его границ. Поэтому пограничная политика Руси претерпевала значительные изменения, вызванные сущностным содержанием ее положения, зависимого от Литвы или Орды, и приобретала некоторые специ­фические черты, что в полной мере проявилось в последующей ис­тории российской государственности.

 




[1] Киевской Руси — так впоследствии был назван этот период историками.

‘ Союз тюркоязычных племен, пришедших в южнорусские степи в IX в. из Завол­жья. Основы хозяйства — кочевое скотоводство, военная добыча. В 972 г. печенегами во время возвращения из похода был убит князь Святослав Игоревич.

» Перун — языческий славянский бог.

1.2.ОХРАНА РУБЕЖЕЙ РУСИ

 

Одной из важнейших функций государства на занимаемой им территории является его способность к надежной охране и защите своих рубежей. В Древней Руси это была прерогатива княжеской власти, которая, по образному выражению В.О. Ключевского, пер­воначально выступала в качестве «пограничного сторожа» и лишь затем, объединившись с торговой верхушкой городов, превратилась в структуру, заботившуюся об обороне границ страны и о поддер­жании безопасности торговых путей к заморским рынкам. При этом внешнеполитический фактор, связанный с необходимостью защиты рубежей, был приоритетным в политике киевских князей.

Бесконечные вооруженные столкновения с соседями, и в первую очередь с кочевниками, побуждали Древнерусское государство за­ботиться об укреплении собственных границ. Причем главное вни­мание обращалось на южное и юго-восточное направления.

Опыт нескольких поколений привел к пониманию недостаточно­сти и низкой эффективности в защите рубежей государства толь­ко наступательной тактики по отношению к своим противникам, осуществляемой посредством упреждающих военных походов про­тив наиболее опасных из них. Особенно ярко это проявилось в за­щите рубежей от набегов многочисленных степняков: «… отражен­ные в одном месте, они через несколько дней появлялись за сотню верст в другом, слабо или вовсе не защищенном пункте русского Рубежа».

Поэтому уже при Владимире Святом в Древнерусском государ­стве был проведен комплекс мероприятий по организации охраны рубежей и обеспечению более надежной защиты своей территории. Они носили главным образом оборонительный характер и включа­ли: введение на границах государства службы «богатырских застав»; строительство городов-крепостей (больших и малых), расположен­ных в самых удобных для обороны местах; возведение укреплен­ных пограничных линий на путях вероятного вторжения противни­ка; широкое использование естественных препятствий (лесные мас­сивы, реки, овраги и т.д.); мобилизацию необходимых сил и средств для несения порубежной службы; организацию оперативной служ­бы оповещения и предупреждения о появлении врага; оперативное сосредоточение в стратегически важных пунктах необходимых во­енных сил из различных городов и княжеств в случае прямой воен­ной опасности для государства.

С самого начала своего расселения на Великой Русской равнине восточные славяне искали способы защитить себя от возможных нападений неприятеля, в том числе с помощью различных городищ — укреплений, обычно стоявших на возвышенном месте, окруженных рвом, валом и обнесенных деревянным тыном. Поэтому они и стали называться городами, то есть огороженными местами. У отдельных славянских племен их насчитывалось десятки. Среди первых рус­ских городов рано выделились Киев, Чернигов, Смоленск, Новгород, Полоцк.

Однако не все города могли надежно защищать русичей от вра­жеских вторжений, особенно от набегов кочевников. Последние были столь стремительны и мощны, что русские люди не всегда успевали принять соответствующие меры самозащиты и во всеоружии встре­тить врага. Деревянные стены городов не спасали население от ги­бели и вражеского «полона» (плена). Стало очевидным, что государ­ству нужна служба обнаружения готовящегося к нападению врага и заблаговременного предупреждения об этом населения и князя. Вот почему, в частности, первые киевские князья начали возводить на окраинах своей земли небольшие остроги, становища, — огоро­женные высокой бревенчатой оградой маленькие крепости. В них несли службу специально подобранные люди, доблестные воины, витязи-богатыри, о которых рассказывают русские былины. Остроги в русском фольклоре получили название «богатырских застав», «бо­гатырских дозоров», цель которых — «сторожить границу». Заста­вы выставлялись князьями на направлениях наиболее вероятного вторжения агрессивных соседей. Главной задачей их было как мож­но раньше обнаружить врага и в кратчайшие сроки известить о нем князя, а также население} Это позволяло людям принять необходи­мые меры самообороны или надежно укрыться, спрятаться от не­приятеля. Князь же получал возможность своевременно выдвинуть­ся со своей дружиной в боевом порядке навстречу противнику.

«Богатырям» нередко приходилось вступать в бой с превосходя­щими силами противника. Но не это было их основной задачей.

Наибольшее распространение «богатырские заставы» получили тогда, когда на Руси стала применяться оборонительная тактика борьбы с кочевниками, а Владимир Святой сделал охрану и защиту границ общегосударственным делом. Значение застав значительно возросло в последнем десятилетии X в. с началом строительства го­родов по Десне, Осетру, Трубежу, Суле и Стугне. Они все более ста­ли приобретать вид «городцов-крепостей» и теперь играли роль ис­ключительно «сторожевых городков». В.О. Ключевский называл их «пограничными городами-заставами», считая «формой города во­енно-правительственного происхождения», очень родственной селу, только с иным общественным бытом. Данные городки, имея осад­ные дворы, в военное время нередко служили убежищем для окре­стного населения. Они были разбросаны буквально по всей стране.

Площадь таких укрепленных городков на начальном этапе со­ставляла всего от нескольких сот до тысячи квадратных метров. Часто они обносились валами, на которых возвышались бревенча­тые стены и башни. С внешней стороны к валам примыкали напол­ненные водой рвы, именуемые греблями (от слова выгребать).

Но во время военных действий городки сравнительно легко обте­кались воинами-кочевниками и, оказавшись в их тылу, были пре­доставлены сами себе. В связи с этим возникла необходимость по­ставить более прочный заслон на пути врага. Поэтому позже укреп­ленные городки-крепости стали соединяться между собой круты­ми валами, глубокими рвами и лесными засеками, тянувшимися на десятки верст. Так было положено начало строительству ряда ук­репленных линий, позже составивших вдоль государственной гра­ницы Руси единую сильную оборонительную линию из городов-кре­постей, сторожевых вышек, рвов и валов, засек и пр.

Со временем на южных границах Древней Руси были последова­тельно возведены четыре линии приграничных оборонительных Укреплений: Посульская, Трубежская, Поросская и Днепровская.

Первая из них (Посульская), протянувшаяся от верховьев до ус­тья Суды (приток Днепра), была построена в 80-х гг. X в. и почти 200 лет Служила своеобразной границей между Русью и Степью. В «Сло­ве о полку Игореве» автор замечает: «Кони ржут за Сулою», то есть за границей Руси. Здесь на расстоянии 10—18 верст друг от друга стояли 18 городков-крепостей и иные более мелкие оборони­тельные укрепления. Все они располагались на господствующих высотах правого берега Сулы и прикрывались рекой. Каждому для охраны отводился определенный участок границы. На основных дорогах в разрывах между сплошной линией валов возводились «проезжие ворота». Сверху их обычно увенчивали дозорные выш­ки. Справа и слева от ворот устанавливались надолбы — вкопанные в землю и поставленные под определенным углом стволы деревьев с заостренными концами, небольшие колья для предотвращения прорыва конницы, и «рогатки», которые запутывали и в кровь раз­бивали ноги человека и лошади. У речных переправ сооружались забои (перебои) из свай и кольев, вбитых поперек всей реки. Одно­временно в землю вбивались близко друг от друга в шахматном по­рядке небольшие колья, разбрасывались железные спицы, вбитые в доски. Эта система заграждений прикрывалась «лучным и копей­ным боем».

Второй подобной приграничной оборонительной линией стала линия по р. Трубеж с центром — крепостью Переяславлем-Русским. На самых близких подступах к «стольному граду» были возведены крепости-города Триполь, Тумаш, Василев, которые образовывали вокруг него своеобразный заградительный пояс.

За полвека упорной борьбы при Владимире Святом Русь сумела передвинуть свои укрепления на линию р. Рось. В 30-х гг. XI в. здесь была построена третья укрепленная линия в составе 13 город­ков-крепостей, получившая название Поросской. Правда, собствен­но южные рубежи к этому времени проходили по рекам Ворскла и Тясмин. Пространство между построенными укрепленными лини­ями и этими реками служило своеобразной пограничной «буфер­ной» зоной и имело немаловажное значение в южной приграничной оборонительной системе Руси.

В Поросской линии обороны выделялось Хлеровское городище. Оно располагалось на высокой горе, на правом берегу, то есть за ре­кой по отношению к остальным крепостям, и, очевидно, играло роль «сторожевого пункта» или своего рода «передового охранения»50.

Из-за непрекращавшихся набегов половцев на южные окраины Руси во второй половине XI в. была создана Днепровская погранич­ная укрепленная линия из 11 городков-крепостей по правому бере­гу Днепра от Киева до р. Рось. Все эти линии помогали останавли­вать или сдерживать продвижение в глубь страны многочисленно­го вpaга. Таким образом, к концу XI в. на южных рубежах Киевской Руси была создана единая, эшелонированная, взаимосвязанная приграничная сторожевая оборонительная система, протянувшаяся на сотни километров. Составной частью этой системы, укрепленных по­граничных линий являлись искусственные сооружения и препят­ствия, которые применялись с учетом профиля местности, потреб­ностей защиты и особенностей каждого района.

На вероятных путях движения противника рыли полевые око­пы, насыпали высокие курганы с наблюдательными вышками и ве­стовыми колоколами. Обычными защитными сооружениями в ле­систой местности были засеки или заграждения из деревьев, пова­ленных вершинами в сторону противника. Они устраивались на лесных опушках и дорогах, в прогалах лесистой местности. Об этом свидетельствуют, в частности, воспоминания мерзебургского архи­епископа Бруно, Он пишет: «…князь Владимир со своим войском два дня провожал меня до последних пределов своего государства, ко­торое у него, для безопасности от неприятеля, на очень большом пространстве обведено со всех сторон завалами».

Однако, несмотря на эти меры, у киевских князей не хватало ни средств, ни сил для создания сплошной оборонительной линии по всей южной границе Руси. Поэтому они укрепляли уже построен­ные крупные города и строили новые, такие как, например, Новго- род-Малый, возведенный на Стугнинской линии.

С освоением на Руси каменного зодчества мощным барьером Рус­ского государства против натиска степняков стали белокаменные крепости, например, в районах Донца и Дона. Только в верховьях Северского Донца и его притоков их насчитывалось около 1256. / Все эти ранние и более поздние города-крепости, как правило, контролировали и прикрывали важнейшие сухопутные и водные пути в глубь русских земель, а построенные на порубежье — зак­репляли освоенную территорию и с момента основания играли роль оборонительных заслонов от нападения соседей. В период удельной Руси княжество считалось тем сильнее, чем больше крупных горо­дов-крепостей было на его рубежах.

Только из соображений обеспечения безопасности государства и позже княжеств, с XI в. на Волге стали появляться укрепления, прикрывавшие собой Ростов и Суздаль. В XII в. на Волжской линии появилась обращенная к Новгороду Тверь и город Коснятин (Ксня- тин) в устье Волжской Нерли. В начале XIII в. в Окском устье зало­жен Нижний Новгород. Течение ряда рек контролировалось таки­ми крепостями, как Стародуб, Гороховец и др.

В XI в. на Руси существовало 86 городов, в XII в. в русских лето­писях упоминается еще о 120, а ко времени монгольского нашествия их число доходило до 250. В середине XIII в. насчитывалось уже около 350 городов. Недаром варяги называли Древнюю Русь «Градариком» — страной городов. При этом древнерусские города име­ли не только военное значение, но являлись также политическими и торговыми центрами.

Западные и северо-западные границы Древней Руси долгое вре­мя были более безопасны, чем южные и юго-восточные. Кроме того, здесь Русь сама чаще выступала в роли завоевателя. Бывали и про­должительные периоды «большой любви» и мира киевских князей с западными и северо-западными соседями. Это явилось одной из причин того, что на данном направлении исторически не возникла линия пограничных укреплений, подобная южной. Здесь службу по охране и защите рубежей несли пограничные города, являвшиеся крепостями. В числе наиболее крупных из них можно назвать Псков, Порхов, Полоцк, Старую Ладогу, Юрьев, приморское Копорье. В большой степени это касается и Великого Новгорода, хотя он главным образом был крупнейшим политическим и торговым цент­ром Руси.

Густые леса, большое количество рек, озер и болот в северо-за­падной части Древнерусского государства несколько облегчали ру­сичам решение задачи прикрытия внешних границ сплошными обо­ронительными сооружениями между городами-крепостями. Наи­большее распространение здесь получили засеки из поваленных деревьев, засечные ворота, земляные городки со сторожевыми баш­нями, забои на водоемах.

На севере и северо-востоке Русь, не имея опасных соседей, про­водила целенаправленную политику освоения новых, малозаселен­ных земель. Вот почему нам практически ничего не известно из древ­них источников о каких-либо серьезных проблемах Древнерусско­го государства с охраной и защитой его рубежей на этом направ­лении.

На востоке Русь вела политику наступательной колонизации. И здесь долгое время также не возникало сплошных крупных по­граничных сооружений. Роль же пограничной охраны все активнее выполняли возводимые города {на начальном этапе — укрепленные острожки).

«Богатырские заставы», крепости, укрепленные линии, засеки строили и обживали порубежники, несшие на них службу по охра­не границ Древнерусского государства. Но на начальном этапе этих сил было явно недостаточно. Рубежи Руси нуждались в оседлом на­селении, без которого немыслимо было возведение крупных погра­ничных оборонительных сооружений. Поэтому уже во времена Вла­димира Святого и его ближайших потомков на Руси заложена осно- 42 ва будущей системы комплектования пограничной стражи, а также сделаны первые шаги в выработке и осуществлении переселенчес­кой политики в интересах обеспечения безопасности общегосудар­ственных границ.

Владимир Святой обратился к новгородским словенам, кривичам, чуди, вятичам и другим славянским племенам с призывом посто­ять за всю Землю Русскую, выступить на охрану и защиту ее юж­ных рубежей. И его слова были услышаны. Это позволило реализо­вать на практике планы великого князя по организации более на­дежной защиты границ Руси. С помощью переселенцев за несколь­ко десятилетий удалось не только возвести на южных границах не­обходимые погранично-оборонительные фортификационные сооружения, построить сторожевые города-крепости, но и органи­зовать достаточно эффективную сторожевую службу.

Политика переселенчества получила самое широкое распрост­ранение и активно использовалась на Руси во все последующие века.

Для несения непосредственной сторожевой службы на «богатыр­ских заставах», в городках-крепостях, на укрепленных линиях и засеках отбирались «мужи лучшие» — храбрые, сильные, любящие военное дело, способные бдительно нести службу и мужественно сражаться с врагом.

[Так, на «богатырских заставах» и в малых городках-крепостях службу несли небольшие по численности, периодически сменявши­еся группы воинов-сторожей. В городах-крепостях стояли гарнизо­ны, представлявшие собой более мощную воинскую и пограничную сторожевую силу. От них выставляли особые наблюдательные по­сты, высылали конные дозоры и разъезды, которые вели наблюде­ние за противником, а в случае его обнаружения проводили развед­ку и предупреждали о нем гарнизоны крепостей и стражу на ук­репленных линиях. Одновременно непрерывное наблюдение орга­низовывалось со сторожевых вышек, а также со степных курганов или отдельно стоящих деревьев.

Сторожевую службу на засеках несли вооруженные отряды. Им вменялось в обязанность в случае обнаружения «воинственных лю­дей, находясь где кому указано, быть готовыми встретить неприя­теля со всяким боем». Для раннего обнаружения выдвигающегося ив Русь неприятеля они высылали далеко вперед на наиболее веро­ятные маршруты его движения конные разъезды и дозоры, которые вели наблюдение. Часто впереди засек выставлялись стороже­вые засады, которые маскировались в высокой траве, в оврагах и впадинах.

Политика переселения больших масс населения Руси из одних ее районов в дру- в интересах освоения последних, закрепления их за государством и обеспечения надежной защиты от потенциальных завоевателей.

В приморских землях существовала так называемая морская стража (обычно стража в устьях рек), которая выставляла особые дозоры с теми же обязанностями, что и у «пограничных сторожей». Например, посты (дозоры) морской стражи несли сторожевую служ­бу на окраинах Новгородской земли в устьях Невы и Ижоры, на бе­регу Чудского озера у Вороньего камня и т.п. Их служба была дос­таточно эффективной. Так, победа в июле 1240 г. Александра Ярос­лавовича, князя Новгородского (1236—1251) во многом достигнута благодаря дозору морской стражи ижорян, которым руководил ста­рейшина Пелгусий (Пелгуй). Дозорные своевременно обнаружили вторжение Шведского войска в новгородские земли, провели его раз­ведку и доложили об этом князю. А решительные действия Алек­сандра и неожиданный удар возглавляемого им войска обеспечили победу русичей над шведами, нарушившими северо-западные гра­ницы Руси.

С принятием христианства на Руси стали возводиться высокие храмы, которые нередко использовались для ведения наблюдения и обнаружения неприятельских войск, а также для получения ус­ловных сигналов о противнике от передовых пограничных дозоров. Этим целям, например, в Новгородской земле служили башни цер­кви Богородицы Антониева монастыря и Георгиевского собора Юрь­ева монастыря, с которых открывался вид на «граничные дали».

Главной задачей всех «стражей границы» было как можно рань­ше обнаружить приближение войск противника и своевременно оповестить об этом великого князя, дабы исключить фактор внезап­ного вторжения. На протяжении всего рассматриваемого историчес­кого периода дозорную службу несли только днем. В ночное же вре­мя — лишь в случаях обнаружения вблизи границы вооруженной силы определенного государства.

Постепенно в течение многих десятилетий эта задача несколько расширилась. Дополнительно пограничной страже вменялось в обя­занности проводить разведку наступающего неприятеля и оказы­вать ему максимально возможное сопротивление до подхода кня­жеского войска. Это должно было задержать продвижение против­ника в глубь страны и тем самым обеспечить дополнительное время для сбора князем войска, способного нанести ответный удар по на­рушителю рубежей Руси.

Но все же оказание сопротивления наступающему противнику не было главной задачей в службе порубежников. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что столетиями вооружение «погра­ничных сторожей» значительно уступало вооружению дружинни­ков князя. Сторожа на границе были вооружены луками, пиками, боевыми топорами, иногда мечами и очень часто самодельным ору­жием. Поэтому они не могли долгое время оказывать сопротивле­ние многочисленному, подвижному врагу, прекрасно (по тому вре­мени) вооруженному. В связи с этим центральной задачей порубеж- ников все-таки было обнаружение противника и оповещение вели­кого князя. Средствами оповещения на границах в Древней Руси обычно были огонь в ночное время и дым от зажженных костров — в дневное. Сигналы передавались по цепи от гарнизона к гарнизону и за короткое время достигали центра княжества. Одновременно с этим с рубежей и границ в города и крепости скакали гонцы. Они как бы дублировали сигнал и не являлись представителями посто­янной службы оповещения. Чаще всего это были порубежники, спо­собные по своим физическим качествам выполнять ответственные поручения.

Гонцы, передававшие важные вести с границы, передвигались верхом, в отдельных случаях на телегах, по рекам в лодках, зимой — на санях и лыжах. Транспорт они брали у жителей, несших так на­зываемую повозную повинность. Все население (кроме духовенства и бояр), которое проживало вдоль дорог и рек, соединявших столи­цу с далекими и близкими городами и княжествами, обязывалось по первому требованию гонца безвозмездно предоставлять ему ло­шадей, корм, повозки или лодки с гребцами.

Информация о намерениях противника поступала не только ве­ликому князю, но и удельным князьям и воеводам, которые прини­мали меры для защиты границ.

Таким образом, в период расцвета Древнерусского государства (конец X — начало XI в.) была создана определенная система охра­ны рубежей. Служба по охране границы организовывалась избира­тельно — на путях наиболее вероятного вторжения агрессивных соседей, на важных стратегических направлениях. Вместе с тем не­обходимо подчеркнуть, что становление и развитие системы охра­ны рубежей Древней Руси шло в строгом соответствии с вырабаты­ваемой князьями так называемой государственной пограничной политикой. Наряду с военной она была составной частью широко­масштабной политики обеспечения общегосударственной безопас­ности.

Великий князь организовывал сторожевую службу на рубежах государства и непосредственно руководил ею с учетом обстановки, складывавшейся на окраинах Руси. Даже новгородцы, в их респуб­ликанский период, приглашая к себе князей, смотрели на них «не только как на военачальников народного ополчения, но и как на за­щитников границ»65. «Пограничные сторожа» были призваны лишь охранять границы. Защита рубежей считалась прерогативой кня­жеской дружины и народного ополчения.

С распадом на отдельные феодальные княжества во второй чет­верти XII в. Древнерусское государство потеряло свою былую мощь. Распалась и единая система охраны его границ. Постепенно утра­чивали свое значение созданные с огромным трудом укрепленные и засечные линии. Удельным княжествам не стало хватать сил для организации службы.уНо даже там, где службу несли исправно и вовремя обнаруживали вторжение противника, своевременно изве­щая об этом своего князя, не всегда удавалось упредить врага и дать ему отпор, военной силы было явно недостаточно. Именно по этой причине князья не смогли в XIII—XIV вв. отразить вторжения в свои пределы монголо-татар, венгров, поляков, литовцев.

Так, когда весной 1237 г. монголо-татары двинулись на Русь, ря­занский князь Юрий Игоревич своевременно получил от пригра­ничных сторожей информацию о враге и решил встретить его у гра­ниц княжества в районе возведенной засеки. Однако, не получив помощи от великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича, он со своей дружиной и ополчением смог лишь задержать продвиже­ние Батыя к Рязани и не дать ему разгромить рязанское войско в приграничном сражении. Сторожа на засечной линии выполнили свою задачу, но в дальнейшем рязанцам не хватило сил противо­стоять врагу.

^Лишь наиболее сильным землям Руси удавалось определенное время сдерживать натиск наседавших соседей. Примером тому мо­гут послужить победы новгородцев под руководством Александра Невского. Но оказать должного сопротивления кочевникам на юге Русь не смогла, несмотря на мужество и героизм порубежников, самоотверженность русских воинов. Раздробленная, она оказалась не в состоянии собрать в единый кулак свою военную мощь для от­пора неприятелю. Не в силах были остановить его защитники Зем­ли Русской и на пограничных укрепленных линиях на Роси, Стугне и Днепре, пришедших в упадок за годы княжеских усобиц. Главная укрепленная линия на Роси была прорвана одновременно в шести местах. Не выдержал и более поздний оборонительный пояс погра­ничных укреплений на реках Случь, Горынь и Верхний Тетерев. Погибли защитники Райковецкого городища и города Колодяжина.

Под натиском полчищ кочевников не устояли ослабленные гар­низоны пограничных городов-крепостей, хотя почти все они проявили высочайшую самоотверженность. К 1240 г. большая часть юго­-западной, южной и северо-восточной Руси оказалась завоеванной монголо-татарами. Вплоть до 1480 г. они оказывали огромное влия­ние на ход русской истории, на состояние русских княжеств, на орга­низацию службы по охране их границ.

Не меньшее влияние на состояние границ русских княжеств ока­зала и Литва, из десятилетия в десятилетие все более захватывав­шая русские земли.

С середины XIII в. до середины следующего столетия охрана гра­ниц претерпела коренные изменения в плане ее направленности. Практически теми же оставались формы и способы организации самой службы. Однако теперь русские княжества зорко охраняли свои рубежи не только от татар и Литвы, но и с еще большей насто­роженностью друг от друга. Причем княжества, входившие в состав Великого княжества Литовского и Русского, охраняли свои восточ­ные и юго-восточные границы от золотоордынцев. В этом они виде­ли залог спасения Земли Русской от кочевников, а также перспек­тиву ее воссоединения и возрождения. Княжества, находившиеся в вассальной зависимости от Золотой Орды, выставляли своих порубежников на западные границы, пытаясь предотвратить вторжение Литвы в русские земли.          ‘

Постоянные набеги войск Золотой Орды, опасность нападения Швеции, Ливонского ордена и Литовского княжества с запада все более подталкивали Русь к объединению своих земель. История распорядилась так, что наибольшее влияние на этот процесс оказа­ли московские князья от Ивана I (Калиты) до Дмитрия Донского. И главное направление, по которому пошел процесс объединения земель в XIV в., пролегало не по западной, подчиненной Литве Руси, а по ее восточной части, которая находилась под монгольским гос­подством.

Получив в Орде ярлык на великокняжеский престол на Руси, московские великие князья, начиная с 30-х гг. XIV в., стали активно проводить внешнюю политику, направленную на объединение рус­ских земель.

Ивану Калите, Симеону Гордому удалось не только собрать и вооружить достаточно большое войско, но и начать создавать соб­ственную сторожевую пограничную службу. Эта работа осуществ­лялась не на пустом месте, а с учетом опыта порубежной службы Древнерусского государства. В первую очередь возводились погра­ничные оборонительные укрепления и организовывалась служба собственно «сторожей» на границах княжества и далеко впереди них. При этом строительство велось с постоянной оглядкой на Сарай — столицу Золотой Орды. Подобные укрепленные линии создавались и в других русских княжествах, например в Рязанском, которое чаще остальных подвергалось опустошительным набегам ордынцев.

На дальних подступах к границам княжества в так называемых тайных притонах стали нести службу сторожа и станичники, кото­рые наблюдали за движением ордынцев и сообщали об этом в Мос­кву. Основная цепь тайных притонов и застав располагалась за Окой, вдали от московских земель. Они были «спрятаны» от вражес­ких глаз в глубь степи, располагались по берегам рек Хопер, Дон, Быстрая и Тихая Сосна, Воронеж, через которые обычно «ходили» татары на Русь.

Но стабильной, надежной охраны границ у Московского княже­ства еще не было. Так, на западе граница была не только не укреп­лена, но даже не имела службы предупреждения (оповещения). Поэтому весть о наступлении на Москву литовского князя Ольгерда (Альгердиса) в 1368 г. дошла до московского князя так поздно, что он не сумел собрать войска. Успели лишь сформировать небольшой «передовой сторожевой полк», который 21 ноября 1368 г. был раз­бит на р. Тростне. Ольгерд разорил центральные районы Руси, сжег пригороды Москвы и ушел в Литву.

И все же сторожевая и станичная служба Московского княже­ства постепенно набирала силу. Своего рода проверкой ее эффек­тивности стала Куликовская битва (1380) рати Дмитрия Донского с золотоордынцами. Русские хорошо организовали разведку, четко поставили задачи сторожевой и станичной службе, что позволило им заранее подготовиться к отражению нашествия Мамая.

Для сбора необходимых сведений о намерениях ордынцев вели­кий князь Московский Дмитрий Иванович послал к Мамаю в каче­стве посла боярина Захария Тютчева — тонкого дипломата и искус­ного разведчика. Ему удалось выполнить поручение. Тютчев сооб­щил великому князю, что татары концентрируют свои силы у гра­ниц, готовясь к неожиданному нападению, а также заключили тай­ный союз с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом об одновременном выступлении против Москвы. Соединение союз­ников было намечено завершить к 1 сентября 1380 г. на берегу Оки. Войсковая разведка и сторожи помогли окончательно разгадать планы противников.

Первые сведения о движении войск Мамая в пределы Руси были получены в начале июля 1380 г. Их обнаружили Родион Жидовинов, Андрей Попов, Федор Мелик и «иных 50 человек удалых лю­дей». Однако татарские разъезды заметили русских в тот момент, когда они объезжали войско, чтобы установить его численность. Началась погоня. Часть воинов погибла, остальные попали в плен. И все же одному из них, Андрею Попову, удалось уйти. 23 июля 1380 г. он добрался до Москвы и сообщил великому князю, что на Русь идет «царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне он на реке Воронеж. И мы силу его объезжали 12 дней».

Дмитрий Иванович послал «отроков твердых» во главе с Иоаном Ржевским, Иаковом Усатым, Василием Тупиком и приказал им «со всем усердием добыть языка и повелел им ехать вдоль орды и до Быстрой Сосны»72. Пока во все русские города спешно летели гонцы с приказом о сборе войск для отражения Мамая, князь отправил следующую сторожу «и приказал им возвратиться быстрее». В пути близ Оки она встретила возвращавшегося Василия Тупика, кото­рый вел языка к великому князю. Язык же поведал, что, действи­тельно, идет царь Мамай на Русь, а Ольгерд Литовский и Олег Ря­занский сговорились об объединении с ним, но не спешит царь — осени ждет.

Перед сторожами поставили сложную задачу — разведать силы и намерения Мамая и его союзников. И сторожа блестяще ее выпол­нили. Всякая связь Мамая и Ягайло была прекращена. Два ордынс­ких посольства, направлявшихся в Литву, бесследно исчезли среди степей, а важные грамоты, которые они везли, попали к великому князю Московскому.

30 августа русское войско перешло Оку. «Дмитрий Иванович по­слал третью сторожу Семена Мелика, Игнатия Креню, Фому Тычи­ну, Петра Горского, Карпа Олексина, Петрушу Чурикова и многих других с ними известных и повелел им встретиться с татарами»71.

В местечке Березуй неподалеку от Дона 5 сентября 1380 г. стра­жа захватила «языка знатного, который сказал, что царь Мамай уже на Кузьминой гати. Не спешит он того ради, что ожидает Ягайло и Олега, а о твоем собранном войске не знает и встречи с тобой не ожи­дает. Согласно посланным ему грамотам Олеговым через три дня будет на Дону».

Русские полки, спешившие на помощь основным силам, которые стояли на Дону, фланговым маршем оттеснили войска Литвы. Ли­товцы не успели к месту битвы на один конный переход, но и этого оказалось достаточно, чтобы лишить их возможности участвовать в сражении.

В течение 7 сентября одна за другой к князю прибыло еще семь сторож, сообщивших сведения о движении войска Мамая. Получен­ия информация помогла князю Дмитрию выбрать более выгодную позицию, а русское войско сумело подготовиться к битве, в которой одержало победу.

Из сказанного следует, что перед сторожами в данный период ставились очень серьезные задачи. Они должны были не только на самых дальних рубежах выявлять выдвижение вражеского войска к русским землям и сообщать об этом великому князю, но и вести скрытую разведку противника, захватывать языка и доставлять его » Москву.

* * *

Таким образом, объединение в конце второй половины IX в. на обширных просторах Восточно-Европейской равнины союзов сла­вянских племен привело к образованию крупного государства Русь. Его территория раскинулась от Балтики до Черного моря и от За­падного Буга до Волги.

По мере своего формирования и укрепления Русское государство стало проводить активную внутреннюю и внешнюю политику, на­правленную на полное объединение всех славянских земель, освое­ние новых территорий и расширение экономического и военно-по­литического влияния. Присоединяя новые территории, Русь стре­милась не к ограблению, а к включению их потенциала в общегосу­дарственный оборот во имя повышения мощи государства и укреп­ления его авторитета на международной арене. При этом наряду с процессом освоения и огосударствления близлежащих земель, естественно, шел процесс установления новых государственных границ.

Однако первым киевским князьям не удалось окончательно объе­динить восточнославянские народы в рамках одного мощного госу­дарства, способного надежно защитить свои границы и дать реши­тельный отпор любым посягательствам извне. Сказался как субъек­тивный фактор — княжеские распри, так и объективный — откры­тый протест ряда славянских племен против насильственных форм объединения в новое государственное образование.

Политический распад Руси во второй половине XII в. привел пер­воначально к образованию на ее территории 15 княжеств, которые в XIII — XIV вв. стали распадаться на еще более мелкие. Данный процесс сопровождался катастрофическим ослаблением общего эко ­номического и военного потенциала Руси, бесконечными распрями и войнами между русскими князьями, ростом числа агрессивных иноземных вторжений, завоеванием обширных русских земель по­ляками, венграми, литовцами и татарами. Границы некогда само­стоятельной и независимой Руси были значительно сужены.

Процесс формирования территории государства и установления его рубежей сопровождался столкновением интересов Руси с инте­ресами сопредельных стран и народов. При этом многие из них были достаточно сильны и воинственны. Они также претендовали на вла­дение землями, огосударствляемыми Русью, или на право сбора с них дани. Возникавшие в результате этого вооруженные столкно­вения побуждали Русское государство заботиться об укреплении своих границ.

Изначально выбранная стратегия нанесения упреждающих уда­ров по наиболее воинственно настроенным соседям на их же терри­тории не обезопасила русские границы. Поэтому в дальнейшем пред­почтение стало отдаваться оборонительной стратегии. В результа­те реализации данного курса на Руси была создана особая система обеспечения охраны и защиты государственных границ. При этом учитывались проводимая государством региональная пограничная политика, изменения отношений с соседними государствами, а так­же географические и климатические особенности границ.

Одним из основных элементов системы охраны и защиты границ являлась специальная сторожевая служба на окраинах государства. В ее задачу входило: постоянное наблюдение за действиями воен­ных сил сопредельных государств и оперативное оповещение кня­зя и приграничной администрации об их вторжении в русские зем­ли. Сторожевая служба отвечала за охрану границ. Защищать ру­бежи и границы были призваны княжеская дружина и народное ополчение.

Порубежники, несшие сторожевую службу, не раз спасали рус­ские земли от внезапных вражеских вторжений, достойно выпол­няя поставленные перед ними задачи.

Распад Древнерусского государства повлек за собой и ломку еди­ной системы охраны и защиты его границ. Потребовалось около двух веков, чтобы на Руси возродились и вновь взяли верх силы, выб­равшие курс на объединение всех разрозненных русских княжеств, на возрождение утраченной мощи и силы единого общерусского го­сударственного образования. На первое место в этом процессе по­степенно стала выходить Москва.